Именно Россия является тем последним царством из пророчеств Даниила, «которое вовеки не разрушится, и царство это не будет передано другому народу; оно сокрушит и разрушит все царства, а само будет стоять вечно». И вечно оно будет стоять, прежде всего, потому, что в удел ему уготован тяжкий и непростой жребий: быть стражником у врат ада. И эта Империя как легитимный наследник Третьего Рима есть удерживающий фактор, ведь сказано в послании к фессалоникийцам: «Ибо тайна беззакония уже в действии, только не совершится до тех пор, пока не будет взят от среды удерживающий теперь». Пока русские будут нести свой имперский крест, зло, хаос и разрушение не воцарятся в этом мире. И судя по всему, история складывается так, что нам некому передать имперскую эстафету. Это наш жребий. Наш удел. И наша судьба – сотворение Пятой Империи.
Каждый проект имеет свою систему запуска. Имперский проект – не исключение. Система запуска проекта – это всегда точка сборки новой реальности, пропущенной через сознание человека и коллективное надсознательное. Это своего рода магический центр в идеальной матрице русского мира, заданный ее традицией. Точка сборки Пятой Империи – ментальная проекция небесного светоча русских, их ориентира в пространстве мироздания – Полярной звезды.
Точка «алеф», мера неевклидовой геометрии человеческого мироздания, есть пункт встречи, место пересечения, свернувшийся мир взаимодействия сакральной традиции, политической практики и способов удовлетворения нужд обыденной жизни. В этой точке происходит взаимоопределение относительно друг друга трех основных технологических кластеров, запускающих метатехнологию актуализации реальности, трансформации вероятности в действительность. Применительно к нашей теме речь идет о способе запуска проекта, имеющего своей целью ни больше ни меньше, как превращение Града Небесного в Град Земной – преображенную Россию, воссозданную на началах добра, справедливости и созидания.
Что же это за три магических контура, взаимодействующих между собой через нелокальные связи, проявляющиеся в резонансных феноменах, синхронистичных эффектах и кольцевых причинно-следственных зависимостях, которые способны материализовать мысли, чувства и чаяния созидателей новой реальности?
Первый контур – это сакральная развивающаяся традиция, задающая смысл существования отдельного человека, групп аттракторов психоистории и народов в целом. Смысл – сродни трансценденции. Последнее на философском языке – выход за пределы, за некие очерченные границы привычной действительности. Иными словами – запредельное. Собственно, смысл и есть запредельное по отношению к нашей жизни – мотивом действий и причиной поступков. Он относится к идеальному плану бытия – к вере, к идеалам, ценностям, к тому, что выше, больше и важнее жизни не только конкретного человека, но и целых общностей самой различной размерности. Потерял смысл жизни – и все пропало. Куда-то уходят жизненные силы, пропадает интерес, иссякает источник творчества и созидания, исчерпывается энергетика. Такое случается и с отдельным человеком, и с социальными группами, и даже целыми цивилизациями.
Смысл – это осознание человеком, группами различной масштабности или народом в целом присутствия чего-то большего и высшего по сравнению с их собственным существованием. Когда мы говорим «смысл жизни», то непременно смотрим на нее как на часть чего-то запредельного. Содержание жизни наполняется отблеском того, что больше самой жизни. Смысл есть определение элемента через его место в системе. Смысл—понимание, что отблеск пламени на стекле всего лишь отблеск, а главное – сам огонь. Никто не скажет, будто смысл советского снайпера времен Великой Отечественной войны в том, чтобы поразить больше мишеней. Нет, смысл его жизни – разгромить ненавистного врага, спасти русский народ от уничтожения.
Смысл цивилизации определяется через ее место в психоистории человечества. А в самом последнем пределе – в ее вкладе в развитие на нашей планете, в противостояние хаосу, разрушению и деструкции.
Второй контур – это технология мотивации человеческой деятельности, связанный с удовлетворением потребностей. Человек имеет не только душу, но и ум, чувства, тело. И все они нуждаются в удовлетворении своих потребностей. Собственно, технологии, увязывающие активность с получением удовлетворения или удовольствия на протяжении истории человеческой цивилизации, всегда были мощным фактором, побуждающим людей, их объединения, вплоть до этносов, к активным действиям. Более того, такие фундаментальные ценности, как свобода, справедливость, взаимопомощь, впрочем, так же как и конкуренция, индивидуализм, доминирование, представляют собой различные варианты регулятивных способов удовлетворения потребностей в условиях дефицитности ресурсов, порождающие вполне определенные типы общества и социальные технологии.
И, наконец, третий контур. Это политический контур. Он включает в себя некий круг нормативных правил и условий существования членов общественных систем различной размерности и обеспечивающие их выполнение структуры принуждения, разрешения споров и наказания, а также общественно-признанные способы социального доминирования. Грубо говоря, если второй контур – суть контур «пряника», то третий контур – контур «кнута». В его основе лежит страх как естественная и одна из сильнейших мер ощущений человека, зародившаяся вместе с разумом.
В точке воссоздания новой реальности, топологической схеме взаимодействия контуров, технологий мотиваций общественной и личной деятельности, главенствующее место, безусловно, занимает смысл. Эта метатехнология придает целостность всей структуре технологических кластеров. Именно она определяет миссию, жизненный потенциал и эффективность того или иного цивилизационного проекта. Подробно, на конкретных примерах это разобрал, со свойственной ему глубиной, аналитичностью и эрудицией, Сергей Кургинян в своей недавно выпущенной книге «Слабость силы».
Без и вне этой метатехнологии остальные два системных блока – страха и потребления, «кнута» и «пряника» – обречены на поражение вне зависимости от их эффективности, ресурсной базы и изощренности.
Очень просто продемонстрировать данное положение на противостоянии современного Запада, утратившего некогда присущий ему смысл, и Исламского мира, до краев своим смыслом заполненного. Фиаско американцев в Ираке и иранская коллизия единственной сверхдержавы есть наглядный пример первенства смысла над «кнутом» и «пряником», сколь бы технологичными и оснащенными они ни были.
Собственно, вся история раннего СССР, вплоть до начала времен Большой сделки между правящей элитой и советским народом, и представляет собой безусловное подтверждение сверхэффективности смысла, его определяющей роли в жизни Империи.
Не на страхе, а на смысле Сталин создал Красную Империю. Рабочий и колхозник, инженер и врач, воин и ученый тридцатых—пятидесятых годов работали не за страх, а за совесть, как бы это сегодня многим ни хотелось забыть и опровергнуть. Ими двигал прежде всего Красный Смысл. Хотя и страх, несомненно, присутствовал. Причем страх, охватывающий миллионы, страх, базирующийся на незримом присутствии сотен и сотен тысяч жертв, виновных и невиновных, ставших таковыми в силу рока исторической необходимости. Но по мере создания материальных возможностей в СССР потребительская составляющая занимала свое место в триаде, все более и более ограничивая и нормализуя функции технологий страха, последовательно ставя их на свойственное им место, обеспечивающее гармоничный симбиоз всех трех технологических кластеров.