Одна из веток на джуде была сломана, давно высохла и висела лишь на небольшой полоске коры. Ветка была толстая и заинтересовала Заколова вычурной кривизной. Он отломил ее, посмотрел, как зеленые продолговатые листочки на других ветках успокаивались после грубого вмешательства, и вдруг заметил притаившегося среди них богомола. Богомол был такой же вытянутый и зеленый, как листья, и выдал себя только строгой неподвижностью.
Тихон вспомнил, что по древнему поверью у богомола можно спросить дорогу. Он наклонился и по-дружески поинтересовался: где ему найти пропавших друзей. Богомол немного поразмыслил и вытянул левую переднюю лапу. Тихон улыбнулся, поблагодарил насекомое за добрый знак и шагнул в указанном направлении.
На пути сразу же встретилась яма с мусором. Он обогнул ее и продолжил шагать прямо, обламывая тонкие прутики на прихваченной ветке и внимательно глядя под ноги. Грунт был твердый и каменистый, но кое-где на песчаных наносах он видел отчетливые следы двух путников. В одном месте он заметил окурок от сигареты с фильтром. Окурок был свежий. Должно быть, Боня вчера курил по дороге.
«Значит, я на правильном пути», – обрадовался Тихон. Но человек с обрубленным мизинцем думал иначе.
Он дождался, когда студент удалился на достаточное расстояние от аула, и сунул в нос огромной мохнатой среднеазиатской овчарке платок, забытый Заколовым на прилавке в магазине.
Следует команда «Фас!», тяжелая собака легко перемахивает через ограду и молча несется в степь, глядя налитыми кровью глазами в спину удаляющегося парня.
Тихон сосредоточен на поиске. Он слышит мягкие шаги сзади и оборачивается только в тот момент, когда пес уже летит в решающем прыжке, нацелив раскрытую пасть ему в горло. Тихон импульсивно выставляет перед собой корявую ветку джуды, которую все еще нес в руках. Пес сбивает парня с ног и с хрустом смыкает челюсти на толстой палке. Его кирпичеобразная морда и большие клыки оказываются прямо перед лицом Тихона.
Молодой человек двумя руками упирается в ветку сдерживая напор агрессивного зверя. Пес со злостью вгрызается в назойливое препятствие, видимо намереваясь его эффектно перекусить. Больше ему ничто не помешает. Палка трещит, на Тихона из оскаленной пасти большими шматками капает теплая слюна, когти зверя впиваются в грудь, а острые клыки придвигаются все ближе к горлу.
К счастью, палка оказалась псу не по зубам. На мгновение пес ослабляет напор и разжимает пасть. Тихон тут же пропихивает палку как можно глубже. Она вдавливается между челюстями пса. Глаза овчарки удивленно испуганны, пасть беспомощно раскрыта. Заколов изо всех сил как рычаг поворачивает ветку, и собака опрокидывается на бок. Морда с оскаленными клыками торчит вверх. Из разорванных сучьями губ струится кровь, теряясь в длинной светлой шерсти собаки.
Заколов выхватывает столь замечательно крепкую ветку из растопыренной пасти и пережимает ею шею собаки. Он наваливается на слюнявую палку и давит всей мощью натренированных рук. Толстая ветка изгибается на шее животного. Пес хрипит, сучит лапами по земле, безумные глаза выкатываются из орбит. На собаке Тихон замечает ошейник и удивляется. Значит, пес не бездомный. Силы овчарки явно тают, глаза затягивает мутная поволока, и пес окончательно затихает, смирившись с участью побежденного.
Заколов ослабил давление. Пес мелко-мелко задышал, возвращаясь к жизни. Тихон тоже перевел дыхание после отчаянной борьбы. Откуда взялся безумный пес? И что за место это такое, где не только змей и скорпионов, даже собак надо опасаться?
Молодой человек встал и огляделся. Безлюдный аул хранил полное молчание. Не было видно ни одного человека, некому даже пожаловаться на их невоспитанных псов. «Что ж, я не виноват, что собачке пасть повредил. Это вынужденная самооборона», – за неимением свидетелей сам себя оправдал Заколов.
Он отряхнул пыль с одежды, снял футболку, осмотрел царапины на груди, оставленные собачьими когтями, не обнаружил ничего опасного и обратился к лежащему псу:
– Ну ты, невоспитанный кобель! Я, конечно, чужак. Но разве можно нападать на людей? Ведь ты не малая шавка. А если бы у меня не было этой палки? – Тихон потряс веткой перед мордой пса. – Ты что, меня бы загрыз?
Пес сжался, кося виноватым глазом на грозного соперника.
– Ну ладно, – смилостивился Тихон. – Не буду жаловаться твоему хозяину. Беги домой и больше так не поступай.
Пес словно понял слова молодого человека, встал и неуверенно заковылял к аулу, поджав короткий хвост и затравленно оглядываясь.
Тихон продолжил путь в открытую степь. Несмотря ни на что, надо было быстрее найти пропавших друзей. Возможно, им требуется срочная помощь.
Тихон Заколов шел быстро, временами останавливался, вслушивался в окружающую тишину и всматривался в даль, тщательно ощупывая взглядом пустынную местность. Он отошел уже далеко, аул давно потерялся из виду. Когда он останавливался, ему казалось, что безжизненная степь охватывает его цепкой пустотой, воздух сгущается, не желая отпускать дальше, а легкий ветерок азартно скапливает песчинки около ног.
Он старался идти прямо, но потом вспомнил, что у человека шаг правой ногой чуть-чуть длиннее, чем левой, и, если не делать иногда небольших отклонений влево, человек начинает идти по кругу.
Может, в этом и заключается колдовство пустыни?
Вдруг его взгляд уткнулся в далекий неясный предмет. Что-то круглое и темное лежало на земле. Он направился к этому предмету, постепенно ускоряя шаг, и под конец уже перешел на бег.
Он с ужасом различил в этом небольшом шаре кучерявую голову Бони. Ветер издевательски шевелил жесткие волосы. Тихон не хотел верить своим глазам. Он видел только отдельно лежащую голову! Никакого туловища рядом не было.
Тихон бежал навстречу страшной находке. В его расширившиеся зрачки толкался сухой ветер.
Но потом Заколов понял, что подбегает к Боне со стороны макушки, и вихрастые кудри прикрывают голое тело студента, слившееся по цвету с песком.
Боня лежал лицом вниз, раздетый до трусов.
Тихон позвал его. Боня никак не реагировал. Тихон наклонился и осторожно дотронулся до спины. Тело, с наветренной стороны присыпанное песком, показалось холодным. Он в испуге перевернул Боню лицом вверх. Никаких видимых повреждений не было заметно. Тихон поднес руку к его губам и носу. Нос был теплый. Дышит! Тихон затряс Боню и легко похлопал по щекам.
– Боня, просыпайся! Ты спишь? Боня заворочался и приоткрыл глаза.
– Ну, вставай же, – обрадовался Тихон. – Почему ты раздетый? Что случилось?
Боня, тяжко кряхтя, привел туловище в сидячее положение и огляделся туманным взглядом, в котором сквозило полное непонимание. Он тупо уставился на Тихона, закашлял резко и часто и обхватил руками задрожавшее тело. Его кожа покрылась мурашками.