Он снова умолк.
– Что с ней? Почему она до сих пор не приходит в себя? – подал голос Константин Данин.
Он держал на коленях голову Оксаны, гладил ее и совсем не слушал Фищука. Молодая женщина ровно дышала, но ни на что не реагировала.
– Не волнуйтесь, – брезгливо скривился главврач. – Ничего серьезного с этой стервой я не успел сделать. Это всего лишь глубокий сон. Скоро она очухается.
Константин наклонился и поцеловал спящую женщину в губы. Ресницы Оксаны дрогнули, веки медленно раскрылись. Она узнала любимого человека. Глаза заискрились. Ее рука потянулась к его лицу. Он перехватил тонкую ладонь, их пальцы сплелись. Они смиренно улыбались. Их теплые взгляды слезились от полноты нахлынувших чувств.
– Великое доказательство… У Данина… Великое тайна, – едва шевелил губами Фищук. – Красота… Я хотел увидеть… точную Красоту…
– Он отходит. Его уже нет. – Дмитрий Борисович сжал челюсти с такой силой, что заскрипели стиснутые зубы. – И всё из-за нее!
Главврач с криком вскочил, рванул из-под себя металлический стул, к которому был прикреплен наручниками и замахнулся им на Оксану. Стрельников дернулся, чтобы помешать, но поскользнулся на кафельном полу. Тяжелый стул неумолимо обрушивался на беспомощную женщину. Данин всем телом обнял Оксану и накрыл ее собой.
Железная ножка со всего размаха ударила по его затылку. Раздался мерзкий хруст. Толстая трубка согнулась и вмялась в череп математика.
Спустя четыре месяца.
Валентина Ипполитовна разговаривала по телефону, стоя около окна. Сквозь прозрачную штору она наблюдала за вечерней улицей и слушала грустный голос Татьяны Архангельской из далекой Испании.
– Здесь уже почти нет дождей. Светит солнце. Наступает весна.
– А у нас еще снег. Он подтаивает, и из него лепят снежных баб.
Лицо Вишневской озарила добрая улыбка. Она, наконец, увидела тех, кого ждала. И промолвила с теплотой:
– А дети играют в снежки.
По улице топала семья Даниных: Константин, Оксана и маленький Игорь. Озорной мальчуган лепил снежки и бросал в папу. Константин неумело уворачивался, а мама пыталась приструнить своих мужчин.
К подобной картине учительница привыкла. Она любила наблюдать, как Данины дружно возвращаются домой. Оксана шла из поликлиники, Константин из школы, они встречались у детского сада и забирали Игоря. Осенью мальчику предстояло идти в первый класс, но он уже хорошо считал и знал таблицу умножения.
– Как у Данина с этой…? – Архангельская решилась задать вопрос, ради которого звонила, но женское имя так и не произнесла.
– Они счастливы.
– И она терпит его науку?
– Костя преподает математику в нашей школе. Его хвалят.
– А как же высокая наука? – не унималась Татьяна.
Вишневская не стала объяснять, что последствия черепно-мозговой травмы не прошли бесследно. Константин перестал быть гением и превратился в хорошего учителя математики. Она лишь сказала:
– Его очень любят ученики. А также жена и сын. Поверь, этого достаточно.
У Архангельской накатил ком в горло. Она положила трубку.
А Вишневская смотрела, как Константин приподнял и закружил мальчика. Когда он его опустил и прижал к себе, Оксана нежно ткнулась ему в плечо.
Учительница прослезилась.
Может это и есть самая точная и чистая Красота, к которой всю жизнь стремился ее лучший ученик?
Старший оперуполномоченный Виктор Стрельников наводил порядок в своем сейфе. Все важные папки и документы он уже рассортировал и вернул на место. На столе остались никчемные бумажки. Среди них валялся небольшой блокнот. Милиционер, недавно обмывший капитанскую звездочку, раскрыл его, пошелестел страницами.
Непонятные формулы, обрывочные слова "следовательно", "отсюда получаем" и кое-где на полях по три восклицательных знака.
Откуда это?
Капитан припомнил дело математика. Оно давно раскрыто, бумаги сданы в архив. Старший Фищук сидит, а его племянник навечно прописался в психиатрической лечебнице. Как говорится: зло наказано, справедливость восторжествовала.
А что же с блокнотом? Наверное, он взял его, чтобы проверить контакты математика, когда тот был под подозрением. Ничего дельного не нашел и забросил в сейф. Всё ценное, включая украденные статуэтки, математику вернули. Сейчас он доволен жизнью и ни на что не жалуется.
Милиционер задумчиво повертел потрепанный блокнот. Раз про него никто до сих пор не вспомнил, значит, он никому не нужен.
Небрежное движение рукой, и страницы, облагороженные математическими формулами, полетели в мусорную корзину.
Великая теорема Ферма доказана Эндрю Уайлсом в 1995 году на основе современных достижений математики.
"Поистине удивительное доказательство", найденное Пьером де Ферма в 1637 году, до сих пор никто не смог повторить.