Женщина кинула быстрый взгляд по сторонам и отступила в глубь квартиры. Аслан молча прошел внутрь, заглянул в единственную комнату и на кухню. Только после этого его правая рука выскользнула из-под костюма.
– Где оставил автомобиль? – первым делом спросила женщина.
– Не задавай глупые вопросы, Фатима! Не до этого сейчас, – огрызнулся Аслан и зашел в туалет.
– А все-таки? – повторила вопрос Фатима, когда Аслан появился из туалета.
– Ты про машину? Вот зануда! На соседней улице, около магазина.
– Наконец-то научился элементарным правилам. Теперь рассказывай про нашу девушку.
Аслан не любил отчитываться перед женщинами. Хотя Фатима в Москве уже не первый год и провела здесь не одну операцию, именно его назначили старшим группы. Сначала отчитаться должна она. Но провал собственной миссии сделал Аслана более покладистым в таких мелочах. И сейчас их никто не видит.
Он небрежно плюхнулся в единственное кресло, пусть женщина постоит, и коротко рассказал о том, что случилось с Айзой около метро.
– Лучше бы ее забили насмерть! – рявкнула Фатима.
– Раз этого не произошло, нам нужно уезжать!
– Еще чего?
– Женщина, – прошипел Аслан, уперевшись взглядом в толстые коленки, торчащие из-под юбки. – Айза может быть у ФСБэшников и в данную минуту может нас закладывать!
– Эту квартиру она не знает.
– Зато она знает нас!
– А деньги?
– Мы и так много сделали.
– Особенно ты. За взрыв стекляшки на Каширском шоссе ничего не дадут.
– Знаю. Но три «невесты» из четырех сработали. С самолетами все устроил я! Ты забыла? Сто пятьдесят тысяч баксов в этот раз нам хватит.
– Живой ее оставлять нельзя! Это дурной пример. На старом месте она не появлялась?
– Нет. Там дежурит Ваха. Если она объявится, он мне сообщит.
– Только не приводи его сюда. Забыл правило? Меня должен видеть только ты.
– И наши девочки.
– Они не в счет. Они однодневки. Если бы не сегодняшний случай… Где может быть Айза?
– Я думаю, она все еще с тем парнем.
– Ты узнал, где он живет?
– Да.
– Он из органов?
– Нет. Обычный придурок.
– Откуда знаешь?
– Информация надежная. Наш источник из милицейского управления донес.
– Тот самый?
– Да, – Аслан улыбнулся. – Это была моя идея с его вербовкой.
– Покажи адрес на карте.
Аслан развернул карту Москвы:
– Вот здесь он живет, на Волгоградском проспекте. Я бы уже съездил туда, но ты сама сказала, до встречи с тобой ничего не предпринимать.
Фатима заколебалась, но потом решительно заявила:
– Нет. Ночью высовываться не будем. Рискованно. Поедем к нему утром, когда все пойдут на работу. – Она отодвинула штору, выглянула в темное окно. – Я все еще надеюсь, что девочка нажмет кнопку. Айза так хотела умереть.
Аслан расплылся в сальной улыбке:
– Я старался.
Фатима смерила его презрительным взглядом, но промолчала. Она поискала пульт и включила небольшой телевизор:
– Будем слушать новости. Посмотришь мою работу, может, и Айза о себе заявит.
– А если она не сделает этого?
– У русских есть пословица: «нет худа без добра». Завтра первое сентября, начало учебного года. Мы найдем ее утром и направим к школе. Я увеличу дозу, и она сделает то, что нужно.
– Тянет тебя в школу, учителька?
– А почему бы и нет? – Фатима понизила голос: – Насчет школы я давно кому надо сказала. А если завтра и мы тоже…
– Школа, девочки с бантиками, – улыбнулся Аслан. – Это будет покруче, чем в метро.
31 августа. 21:25. Свиридов
«Достали! Достали! Достали!» Подполковник милиции Свиридов с остервенением сжимал кулаки и мысленно громил мебель в кабинете. Ему хотелось перевернуть стол, разбить шкаф, пинать стулья и папки с бумагами. Он порывался выхватить пистолет, разрядить в железную дверцу сейфа и швырнуть в голову первому вошедшему. Ему хотелось кричать от ярости и выть от беспомощности. А еще он со страхом мечтал разбежаться и выброситься в окно. С выбитой рамой и звоном стекла. И долго падать, расправив руки, в шлейфе блестящих осколков.
Вся гамма диких чувств отражалась на измученном лице Свиридова. Но тело оставалось неподвижным.
Сегодня чеченцы опять напомнили о старом грехе.
Звонил Аслан, тот самый юркий подлец, который четыре года назад подробно снял все на видеокамеру. Он дал задание и обещал перезвонить. До последней секунды казалось, что звонка не будет. Чеченец пропадет, исчезнет, сгинет, и все забудут о давней слабости нормального милиционера Геннадия Свиридова.
Но звонок последовал. Подполковник промямлил информацию о владельце автомобиля ВАЗ-2106, вытер дрожащей рукой жаркую испарину. Внутри клокотала ярость, но внешне это выражалось лишь в мучительных гримасах, шевелении губ, сжатых кулаках и обломках карандаша на столе.
В соседних кабинетах работали коллеги, лишние вопросы подполковнику были не нужны. Он боялся их и боялся Аслана.
Геннадий Свиридов судорожно дернул ящик стола. Пластиковый короб грохнулся на пол, папки и блокноты перемешались. Рука безошибочно вырвала из вороха бумаг небольшой бордовый ежедневник. За обложку была засунута черно-белая фотография. Подполковник бережно разгладил ее на столе.
Два молоденьких лейтенанта милиции, в залихватски сдвинутых фуражках, беспечно лыбились в объектив фотоаппарата. Пашка Боровков и Генка Свиридов. Два счастливых закадычных друга в день получения долгожданных лейтенантских погон.
Тело подполковника задрожало, ладонь размазала слезы по колючим щекам. И дрожь, и слезы стали теперь частыми гостями обрюзгшего сорокалетнего мужчины с редкими жирными волосами.
Через двадцать минут Геннадий Свиридов покинул рабочий кабинет. Он медленно ехал домой на темно-синем «фольксвагене», когда неожиданно справа его обогнала желтая «мазда» и резко затормозила перед светофором. Нога вдавила тормоз, тело качнулось на руль, автомобиль милиционера чуть не тюкнулся в бампер «мазды».
Свиридов выскочил и заорал на наглого водителя. Накопившиеся эмоции вырывались протуберанцами злости, слюна брызгала на тонированное стекло, кулак стучал по крыше.
Стекло плавно вползло в дверцу.
– Пошел бы ты, дядя… – хамски огрызнулся молодой небритый кавказец.
Из-за его плеча криво ухмылялся другой такой же.