О. X. Он вытащил этот стержень одним рывком?
Л. Б. Нет, спокойно, без напряжения, медленно, как из масла. Я смотрел как завороженный и не мог двинуть рукой. Тогда он ударил меня.
О. X. Куда?
Л. Б. По голове. И я рухнул без чувств.
О. X. Именно от удара?
Л. Б. Скорей от неожиданности. Я лежал без чувств, но видел, как он вскочил на перекладину, что была перед передней банкой, и что-то прокричал на сарацинском наречии. И весь галиот, все гребцы вскочили на ноги и прокричали в ответ…
О. X. О Харудж!
Л. Б. Так вы все знали, святой отец?
О. X. Не все.
Л. Б. Я сейчас поражен ничуть не меньше, чем тогда ночью, под луной.
О. X. Что же было дальше?
Л. Б. Был бой. Харудж в мгновение ока освободил несколько десятков сообщников.
О. X. Они попали вместе с ним на галиот или сделались сообщниками уже там?
Л. Б. Одному Богу это известно.
О. X. Одному Богу и одному Харуджу.
Л. Б. Был бой. Харудж собственноручно заколол господина барона, солдаты спросонья ничего не могли понять. Мало кто сопротивлялся. Была паника. Кто-то прыгнул в воду, и тогда я сообразил, что мне тоже лучше поискать счастья на берегу, пусть и на пустынном.
О. X. Это конец вашей истории?
Л. Б. Да, святой отец. Больше мне рассказать нечего. Разве что о том, что, овладев галиотом, Харудж атаковал и боевую галеру.
О. X. Он взял ее на абордаж?
Л. Б. Он не безумец, у него не хватило бы сил для этого, он просто с ходу протаранил ее борт и скрылся в темноте. Луна ушла с небосклона в темноту.
Отец Хавьер. Назови свое имя?
Клементио Мендоса.. Меня зовут Клементио, имя отца Мендоса.
О. X. Откуда ты родом?
К. М. Из города Виго.
О. X. Кто был твой отец?
К. М. Он был лекарем.
О. X. Учился ли он этому ремеслу?
К. М. Да, святой отец, учился. Четыре года в Саламанке и еще четыре в Севилье.
О. X. Отчего же он не остался в большом городе, где легче найти практику?
К. М. В большом городе больше лекарей и без протекции нечего рассчитывать на хорошее место.
О. X. Он вернулся в Виго, потому что это был его родной город?
К. М. Нет. Отец не любил рассказывать о своем прошлом, только один раз он упомянул деревню Вилласьерра и сказал, что она находится недалеко от Бургоса.
О. X. Тебе, как я понял, бывать там не приходилось.
К. М. Нет.
О. X. И твоему отцу тоже?
К. М. Насколько я могу судить, да.
О. X. Почему же он отправился именно в Виго?
К. М. Из-за женщины.
О. X. Она была состоятельна?
К. М. У нее был собственный дом и хлебная лавка.
О. X. Твоя мать была привлекательная женщина?
К. М. Не знаю.
О. X. Не понимаю: ты не можешь определить, хороша ли была она?
К. М. Я просто никогда ее не видел.
О. X. Изволь говорить яснее, у меня нет времени на то, чтобы распутывать твои загадки.
К. М. Куда уж яснее! Я никогда не видел своей матери.
О. X. Она что, умерла в день родов?
К. М. Может статься, что она жива и по сей день.
О. X. Ты меня совсем запутал.
К. М. Вы задаете вопросы, я на них отвечаю. Меня предупреждали говорить только, правду, вот я и стараюсь.
О. X. Хорошо, скажи сейчас то, что нужно сказать, чтобы эта путаница рассеялась.
К. М. Жена моего отца не была моей матерью. Отец прибыл в Виго вместе со мной. Я подкидыш или плод какой-то тайной, может быть запретной, любви. Я никогда не видел своей матери. Отец никогда о ней не заговаривал. Я даже не могу решить, то ли он ее боготворил, то ли ненавидел.
О. X. Мужчина, самостоятельно воспитывающий ребенка, вещь неслыханная,
К. М. Отец тоже так считал, поэтому женился на первой же женщине, которая ему подвернулась. То, что она была родом из Виго, его нисколько не смущало.
О. X. Что же дальше, ты вырос?
К. М. Со временем такое происходит со всеми.
О. X. Отец пытался привить тебе любовь к врачебному ремеслу?
К. М. Возможно, он был неплохим врачом, но отвратительным учителем. Если он что и сумел мне привить, так это острую неприязнь ко всем этим клистирам, кровопусканиям и нарывам. В провинции болеют очень скучными болезнями.
О. X. Что ты имеешь в виду под интересными болезнями?
К. М. То же, что и все остальные.
О. X. А именно?
К. М. Болезни, порождаемые любовью, войной и злоупотреблениями.
О. X. Ты высказал свои мысли отцу?
К. М. Нет, тогда у меня не было никаких особенных мыслей. Я ничего не высказывал, а только выказывал полное пренебрежение к однообразной возне, которой он был занят.
О. X. Вряд ли это могло ему понравиться.
К. М. Вы как в воду глядите.
О. X. И что же, он выгнал тебя из дому?
К. М. Выгнал, но недалеко.
О. X. Куда же?
К. М. В хлебную лавку.
О. X. У тебя открылась торговая жилка?
К. М. Не знаю, как насчет жилки, а вот жила одна у меня точно открылась.
О. X. Говори проще, мне некогда раздумывать над твоими словечками.
К. М. Я был в том возрасте, когда юноша замечает, что между мужчинами и женщинами есть разница.
О. X. Ты стал волочиться за девицами?
К М. Причем с огромным успехом, что, как известно, приносит огромные неприятности.
О. X. Многие юноши в Виго начали тебя ненавидеть за успех у женщин.
К. М. Дева Мария, не думал, что священники ныне так разбираются в делах любовных.
О. X. Твой отец не одобрял твоего поведения?
К. М. На мое поведение ему было плевать. До определенного момента.
О. X. Какого именно?
К. М. Прискорбно в этом признаваться, но моя мачеха…
О. X. Говори, говори, я не смущен.
К. М. Моя мачеха решила, что тоже может воспользоваться тем, чем пользуется полгорода.