– Ты думаешь, что это важно?
– Конечно! Он взглянул на то, ради чего он погибает!
– Что же там было?
– Я должен припомнить узор.
Заколов вскочил как ужаленный, схватил листок бумаги и погрузился в рисование символов. Тамара пыталась смотреть из-за плеча. Тихон быстро чертил угловатые знаки, некоторые зачеркивал, рисовал вновь, иногда задумывался и от отчаяния грыз карандаш. Потом он оттолкнул бумагу и раздраженно сломал карандаш, сжав пальцами одной руки.
– Достоверно не могу вспомнить! На картине еще были точки. Они наверняка что-нибудь значат. Жаль, что не захватил фотографию. А вернуться в дом невозможно. Там теперь вовсю работают эксперты.
– Подожди. – Тамара сжала плечо Тихона. – Когда во время встречи я попросила Касымова сфотографироваться для газеты, он долго не соглашался, а потом встал около этой стены, давал мне указания и даже сам выставил свет. Я щелкнула, но в газету снимок все равно не опубликовали.
– У тебя он остался?
– Да. Я еще вчера хотела показать. Сейчас. – Девушка вытащила из комода карточку и протянула Заколову: – Вот, взгляни. Он встал у той самой картины!
Тихон с трепетом взял небольшую фотографию. Тяжело было наблюдать живое лицо только что убитого человека. Малик Касымов смотрел в объектив с вызовом. Он как бы вопрошал: вот я – заслуженный человек, а кто ты? Тень падала вправо, делая неразличимыми фотографии в той части стены. Зато слева, прямо над плечом, отчетливо виднелся снимок, так заинтересовавший Заколова.
Тихон поднес фотографию к лицу, пытаясь разглядеть символы на картине.
– Ты не знаешь автора этой картины? – спросил он девушку.
– Нет. На европейскую живопись не похоже, на восточную школу тем более. По крайней мере в ташкентских музеях такой картины нет. За это я ручаюсь.
– Сдается мне, что в других музеях тоже. Возможно, это фотомонтаж. Ведь Касымов профессиональный оператор.
– И о чем это говорит?
– Если он сам выбрал ракурс, да еще в контексте разговора о Тимуре, то…
Из прихожей раздался звонок. Заколов и Кушнир тревожно переглянулись.
– Милиция не могла нас так быстро вычислить, – попытался успокоить Тамару Тихон, а про себя подумал: «Если только им не подсказали наши таинственные конкуренты».
Новый, более настойчивый звонок заставил девушку вздрогнуть. Заколов сжал ее руку, просчитывая возможные варианты. Разглядели их в доме Касымова или нет? Оставили они следы или нет? Очень жаль, что не додумались сразу переодеться.
Вслед за третьим звонком из-за двери послышался нетерпеливый голос Евтушенко:
– Тихон, Тамара, это я – Сашка!
– Как же мы забыли! – Хлопнул себя по лбу Заколов и пошел открывать дверь.
– Я не помешал? – хитро улыбнулся Евтушенко, войдя в комнату.
Тамара непроизвольно поправила растрепанные волосы.
– Где ты был? – не обращая внимания на намеки, спросил Тихон. – Тут такие дела!
– Ташкент смотрел, ведь мы в турпоездке. Захлопнул дверь и ушел. Вы же меня с собой не взяли.
– И зря. Если бы ты понаблюдал за домом кинооператора, пока мы были внутри, многое бы прояснилось.
– Вечером у нас поезд, ты помнишь?
– Вечер будет вечером, а сейчас день, – проворчал Тихон и вновь увлекся разглядыванием фотографии.
– Что там, – заинтересовался Александр, – Касымов?
– Меня интересует не он, а картина. Но она очень мелкая, – посетовал Заколов. – Тут явно какой-то шифр, а разглядеть трудно.
– Шифр? – удивился Евтушенко. – Мы играем в шпионов?
– Пока в археологов. И если это игра, то очень опасная. Сегодня из-за нее убили человека.
– Касымова? – воскликнул Евтушенко.
– Откуда знаешь? В городе уже говорят? – встрепенулась Тамара.
– Вы же к нему ездили. Я и подумал.
– Все верно. Его зверски убили прямо перед нашим приходом. Мы нашли в доме только труп.
– Нас чуть милиция не схватила! – выпалила Тамара. – Еле смылись.
– Вот это сюрприз! Хорошенькое начало.
– И я про то же. Поговорить с Касымовым не удалось. Это он на снимке. Всего три недели назад, живой и здоровый. Наверное, это последняя его фотография. – Тихон разочарованно отложил карточку. – Но она нам не поможет, а в дом теперь не попасть.
– Если мелко, надо увеличить снимок, – предложил Александр.
– Точно! Тамара, у тебя должен был остаться негатив. Где он?
– Снимок печатала не я, а наш редакционный фотограф. У меня даже оборудования нет.
– Он тебе вернул пленку?
– Нет, зачем. Все у него осталось.
– Надо срочно увеличить изображение. Ты можешь с ним связаться?
– Сейчас позвоню. Если только он дома.
– Он работает на дому?
– Рома Киреев внештатный фотограф, как и я.
– Подожди, я проверю, не подслушивают ли нас и на этот раз. – Заколов выглянул в окно, убедился, что двор пуст и разрешил: – Можешь звонить.
Тамара Кушнир набрала номер, пококетничала с собеседником и радостно крикнула Тихону:
– Рома хранит все негативы! Насколько увеличить фото с Касымовым?
– Он далеко живет?
– Да нет, не очень.
– Лучше мы приедем, и я покажу.
Тамара быстро договорилась о встрече и положила трубку. В ее глазах вновь вспыхнули искры охотничьего азарта:
– Ты думаешь, мы на правильном пути?
– Возможно.
– Рома нас ждет.
– Так едем!
Девушка замялась:
– Меня же сегодня видел милиционер в доме Касымова. Вдруг кто-нибудь опознает.
– Томочка, милиционер заметил незнакомую девушку, причем сзади и всего на одну секунду. На что в этом случае смотрит мужчина?
– На волосы, – подумав, ответила девушка.
– А твое мнение, Александр?
– На попу, – помявшись, выдавил Евтушенко.
– Это ближе к истине. За секунду он вряд ли что-то успел разглядеть выше талии. Итак, наша задача привлечь взгляд к чему-то другому. У тебя мини-юбка есть? – обратился Тихон к девушке. Тамара кивнула. – Тогда надевай. Чем короче, тем лучше. И туфли не забудь. А волосы стяни яркой резинкой в хвостик.
Тамара собралась выйти в соседнюю комнату, но Тихон задержал ее в дверях и попросил не оборачиваться.
– Саша, представь, что ты милиционер. Посмотри и постарайся запомнить эту девушку.