– Поздно… он все рассчитал… верно.
Старик откинул смятую скатерть с живота. Комок ткани был обильно пропитан кровью. Кровавая масса алела и на полу. Из широкой резаной раны на животе торчали порванные ошметки кишок. Голова старика вновь безвольно съехала вбок, челюсть открыла рот с сильно испорченными зубами.
Заколов положил палец на шейную артерию и прислушался к дыханию. Старик не дышал, пульс не прощупывался. Казалось, что старик хранил силы только для того, чтобы сообщить Тихону условие неизвестного капитана милиции.
Перед уходом Заколов на всякий случай осмотрел весь дом и дворовые постройки. Правдивость слов умершего Горбунова Федора Николаевича подтверждалась.
На кровати рядом с подушкой Тихон обнаружил несколько длинных каштановых волос. Нетрудно было догадаться, что здесь Нина лежала. На противоположной стороне постель пахла лекарством. Значит, некий компресс или повязку на сломанную ногу ей Федор Николаевич обеспечил. На кухне остался недоеденный завтрак на двоих. Хозяин кормил девушку наравне с собой, но все-таки не выпускал. Видимо, он чем-то был обязан Есенину или просто его боялся.
У калитки на непримятой земле угадывался свежий след от легкового автомобиля. Неведомый капитан увез девушку на машине.
Как быстрее добраться до Гиптильника, мучился Тихон трудной проблемой. Пешком он не успеет, да и не знает точного направления. Нужен автомобиль или попутный поезд до Туркестана.
Когда Заколов осматривал сарай, к домику, безжалостно тарахтя двигателем, на большой скорости подкатил мотоцикл. Тихон посмотрел сквозь щель приоткрытой двери. Ныш Хамбиев проворно выпрыгнул из седла и юркнул в дом. Из его руки торчал ржавый металлический прут.
Еще один охотник за деньгами пожаловал!
Заколов перевел взгляд на мотоцикл. Вот что ему надо!
Тихон подбежал к мотоциклу, стоящему на подножке. Ключи на месте, в теплом бензобаке гулко плещется бензин.
В этот момент на пороге дома появился Хамбиев. На его плечо был небрежно накинут рюкзак, который Тихон оставил в доме. В первое мгновение, заметив человека в милицейской форме, Хамбиев испуганно сжался. Набыченная голова, длинные черные волосы, свисающие на лицо, и почти безумный блеск глаз. Но разглядев в милиционере Заколова, Ныш тряхнул шевелюрой и гордо задрал нос. На губах блуждала снисходительная улыбка.
– Ба-а! Кого я вижу! Студент! Ну вот и встретились! Или ты все-таки мент? Слишком много капитанов в здешних краях развелось. – Ныш похлопывал концом железного прута по свободной ладони, словно проверял его прочность. – Как я рад тебя видеть, ты не представляешь. Ты только от мотоциклетки отойди. Я не хочу ее кровью испачкать.
Ныш громко рассмеялся, будто рассказал смешной анекдот, потом разом сбросил улыбку. Глаза кольнули ледяным холодом:
– Тебе кранты, сучонок. Сейчас я с тобой за все поквитаюсь, – сообщил он буднично, без надрыва. С такой интонацией говорит сельчанин, когда в сотый раз идет резать курицу.
– Рюкзак сбрось, – пытаясь сохранить самообладание выговорил Заколов.
– Еще чего? Я за ним и приехал. Хотя, – Ныш скинул рюкзак и демонстративно взмахнул рукой, со свистом прорезав прутом воздух, – пока он мне мешает.
Он сделал несколько шагов вперед. Заколов заслонялся мотоциклом.
– Старика железнодорожника ты почикал? – поинтересовался Ныш.
– Нет, – ответил Тихон.
Наблюдая за действиями противника, Заколов стремился, чтобы между ним и Нышем всегда находился мотоцикл. Оба молодых человека медленно ходили кругами вокруг техники.
– Значит, капитан, – сделал вывод Ныш. – Он и Ромашку прибрал. Кто он такой?
– Я тоже капитан. Видишь форму, – попытался блефовать Заколов. – Нападение на сотрудника милиции, Хамбиев.
– Не трынди, Заколов. Молод ты еще для капитана. Да мне уже по фигу: что мент, что студент. Во! Скоро стишками заговорю, как Есенин. Старые воры облажались, а ты, значит, выкрутился!
С этими словами Хамбиев скакнул вперед и уперся в мотоцикл. Прут просвистел по тому месту, где только что был Тихон, и звякнул по глушителю. На трубе осталась вмятина.
– Технику не гробь, – попросил Заколов, вытирая пот со лба.
– Вот сука везучая! Жаль пушки нет, но все равно достану!
– Тебе бы, Ныш, в милицию пойти. С чистосердечным признанием. Пока не поздно. Сейчас тебя Есенин с потрохами закладывает.
– Не гунди. Вор не сдаст.
– Сдаст. Еще как сдаст. У меня с ним такой уговор.
– Это западло для честного вора!
– На тебя, Ныш, это правило не распространяется. Ты забыл, у чьей матери последние деньги украл? Ты для него теперь – нелюдь, крыса!
– Что?!
Ныш безрассудно кинулся на Заколова. В поднятой руке тяжелый прут.
Тихон только этого и ждал. Он специально провоцировал бандита.
Навстречу Нышу, ослепленному злостью, Заколов пихает мотоцикл. Тяжелый «Урал» бьет Хамбиева по бедрам. Ныш валится навзничь. Рука с прутом со всего маху шлепается о землю, пальцы разжимаются. Тихон перепрыгивает через мотоцикл и поддевает ногой опасную железку. Прут отлетает к забору, выбивая из него старый штакетник.
Теперь Ныш не опасен. Раньше Тихон с ним справлялся.
Но Ныш успевает извернуться и дернуть Заколова за ноги крест-накрест. Тихон падает, зарываясь носом в песок. Хватка на лодыжках ослабевает, Тихон вскакивает, но Ныш тоже на ногах. В руке блестит финка. Не давая передышки, Ныш делает резкий выпад. Тихон успевает прогнуться, острый клинок рвет полу кителя, но до живота не доходит.
Ныш вновь наготове. Рука с ножом выписывает зигзаги. У Заколова по телу словно пробегает холодная волна, кожа становится лягушачьей. Он вспоминает распоротое брюхо старика и торчащие кишки.
Ныш мельтешит финкой перед лицом и неожиданно, почти без замаха, тычет в живот. Пока глаза Тихона бегали за сверкающим клинком, он не уследил момент удара. Внизу слева острие обжигает кожу.
Тихон падает назад, сгруппировавшись, перекатывается через голову и встает на ноги. Обычное гимнастическое упражнение, которое он проделывал десятки раз. Сегодня оно спасает его.
Рука щупает рану. Кровь на рубашке и ладони, но мышцы пресса работают нормально, значит, в этот раз отделался царапиной. Своим кульбитом Тихон выиграл несколько метров дистанции. Пока Ныш ликвидирует образовавшееся расстояние, Заколов успевает снять китель. Ныш мчится, в вытянутой руке финка. Он стремится добить раненого противника.
Тихон валит ком пиджака на зажатый в руке нож. Финка вязнет в складках ткани, острие не доходит до корпуса Заколова.
Ныш на мгновение растерян. Он стремится стряхнуть с руки китель. Этой секунды достаточно для Тихона. Его правый кулак обрушивается в челюсть Ныша. В удар вложена громадная злость.