Делать нечего, пришлось соглашаться. Обрадованная Верка наградила меня поцелуем и принялась доедать торт. Я же, стараясь скрыть раздражение, сновала между мойкой, плитой и холодильником. В душе отчего-то нарастала тревога. Конечно, я отвезу Андрюшу в Вязьму, но чует мое сердце, добром эта поездка не закончится.
Если что-то не заладится с самого начала, нечего и думать о том, что дальнейшие события станут развиваться нормально. В отношении меня это правило срабатывает на все сто. Если утром, выходя из дома, я падаю, то до полуночи буду влипать во всякие неприятные ситуации.
Путешествие в Вязьму началось с отнюдь не радостного известия: поезд уходил поздно вечером, около двадцати двух часов, в пункт назначения он прибывал в районе двух утра, то есть ночи. Но это еще полбеды.
Подлинным несчастьем оказался Андрюша. Очень худенький, если не сказать тощий, слишком мелкий для своего возраста, он фонтанировал энергией и фантастическим образом умудрялся оказываться одновременно в трех местах. При этом парнишка ни на секунду не замолкал.
Сначала он носился по коридору, бесцеремонно заглядывая во все купе, потом повис на проводнице, требуя немедленно объяснить ему принцип действия титана, затем начал карабкаться по лесенке на верхнюю полку и тут же сигать вниз. Разговаривал он громким, въедливым голосом и совершенно не обращал внимания на то, что наши соседи пытаются заснуть. Мне было очень неудобно перед ними, и я пыталась хоть чуть-чуть пригасить активность Андрюши. Куда там! На мои тихие просьбы спокойно посидеть на месте противный мальчишка корчил рожи и орал:
– Не хочу!
Когда наконец мы добрались до места, я была доведена почти до отчаяния и впервые в жизни порадовалась тому, что не имею собственных отпрысков. Если я всего за пару часов общения с мальчишкой практически потеряла разум, то что же со мной случится, коли получу подобное сокровище навсегда?
Когда поезд подошел к перрону, я перепугалась до одури: а вдруг этот дядя не приедет за парнишкой и мне придется тащить его назад?
Но родственник Верки не подвел. Не успела проводница с грохотом опустить чугунную лестницу, как в неровном свете фонаря возникла коренастая фигура в спортивном костюме.
– Давай басурмана, – пробасил мужик.
Мысленно перекрестившись, я выдала ему мальчика и потрепанный рюкзачок с вещами.
– Пить хочу, – завел Андрюша.
– Потерпи, – коротко велел дядя.
– А-а-а… пить!
Мужик со всего размаха залепил пареньку затрещину. Андрей от изумления замолчал, потом взвизгнул и попытался лягнуть обидчика. В ту же секунду он получил вторую оплеуху, а потом дядька, ухватив капризника за шкирку, встряхнул его и заявил:
– Я два раза не повторяю, понял?
К моему огромному удивлению, Андрей молча кивнул.
– Вот и хорошо, – одобрил мужик, – вот и славно, пошли. А вы бегите к кассе, через десять минут состав на Москву придет.
В состоянии, близком к эйфорическому, я понеслась за билетом и через пару мгновений узнала совершенно ужасную новость: мест в скором поезде нет. Решив не отчаиваться, я дождалась состава и стала бегать вдоль вагонов, упрашивая проводников взять меня без проездного документа, естественно, за деньги.
Но хмурые тетки в форменной одежде только мотали головами, наконец одна, понизив голос, сказала:
– И не пытайся, никто не посадит.
– Да почему? Ведь не Христа ради прошусь! У меня есть деньги.
– Ревизоры у нас, – вздохнула проводница, – шерстят почем зря. В другой поезд толкнись, утром.
Я снова пошла к кассе. Сонная девушка потыкала пальцем в кнопки и сообщила:
– Есть только одно место, поезд Прага – Москва, спальный вагон, купе люкс, двухместное, дорого. Берете?
А что оставалось делать? Не сидеть же на вокзале до морковкина заговенья? Тихо радуясь, что Томочка заставила меня на всякий случай взять с собой большую сумму денег, я выгребла купюры из кошелька и стала счастливой обладательницей билета.
Не успела я войти в купе, как лежащая на нижней полке девушка удивленно спросила:
– Что вам надо?
Слегка удивившись ее хамству, я спокойно ответила:
– Извините за беспокойство, мое место двенадцатое.
– Не может быть!
– Почему? Вот билет. Я ваша соседка до Москвы.
– Это невозможно, убирайтесь.
– С какой стати? Я купила билет и имею ровно столько прав на это купе, как и вы!
Высказавшись, я решила сесть на свою полку и тут только увидела на ней, в самом углу, маленького ребенка, лет трех, не больше, сидевшего в обнимку с куклой.
– Это безобразие! – рявкнула девица и вылетела в коридор.
Мы с девочкой остались одни. Испугавшись, что она сейчас начнет плакать, я улыбнулась.
– Меня зовут тетя Виола, а тебя?
– Маша, – четко, совершенно по-взрослому ответила девочка, – Маша Попова.
Короткий халатик задрался выше талии, и я увидела на внутренней стороне бедра девчушки крупное родимое пятно странной формы.
– Сколько же тебе лет?
Она подумала, потом сказала:
– Четыре года.
– И куда же ты едешь?
– В Москву, к бабушке.
– Ты в Праге живешь? – продолжала я расспросы, но тут в купе ворвалась девица вместе с двумя проводниками, мужчиной и бабой. Началось разбирательство.
м зучив билеты, проводник спросил:
– Виола Ленинидовна Тараканова кто?
Я помахала рукой.
– Следовательно, вы Елизавета Семеновна Марченко с дочерью Марией Поповой?
– Ну и дальше что? – разъярилась девица. – Я купила все купе и не хочу, чтобы нам мешали.
Проводник покачал головой:
– Нет, у вас одно место, второе детское, на ту же полку.
– Не может быть! Я же всю дорогу ехала без соседей!
Мужчина в фуражке развел руками:
– Случается такое, а в Вязьме продали на полку билетик. Гражданочка Тараканова, располагайтесь.
– Я этого так не оставлю, – прошипела девица, – Машка, слезай!