– Ты выполнил мое поручение? – тяжело спросил Хавруш, резанув прямым взглядом.
– Как нельзя лучше, рэм, – слегка поклонившись, отвечал посетитель, нисколько не робея под напором холодных пронзительных глаз.
– Что сказали Великие Юзофы?
– Почтенное собрание возмутилось поступком Авидронии.
– Хорошо. Надеюсь, Сафир Глазз остался доволен. Возьми, ты это заслужил.
И Хавруш бросил Бредерою берктоль. Горец опять поклонился, но чувствовалось, остался недоволен.
– В чем дело? – приподнял бровь военачальник.
– Прости меня, величайший, но путь был долгим, а издержки оказались огромными…
Хавруш скривил губы, однако вынул из ларца еще один золотой и не без внутренней борьбы попрощался с ним. На этот раз Бредерой не стал скрывать своей радости.
– Я и в дальнейшем к твоим услугам, Хавруш. Приказывай что хочешь.
Хавруш подошел к широкой скамье и комфортно разместил на нем свой необъятный зад. Прежде чем что-то сказать, он вырвал из носа несколько торчащих волосков и вытер пальцы о накидку.
– Слыхал я, Бредерой, что ты малл и твой род идет от самого жестокого малльского племени. Это правда? – спросил Верховный военачальник.
– Да, это так, – отвечал застигнутый вопросом врасплох горец и несдержанно сверкнул взглядом. – Это племя было не только самым беспощадным, но и самым могущественным. Его вождям когда-то подчинялись все малльские селения, и не только горные, но и распологавшиеся на равнине.
– И что же с этим племенем произошло?
– Мои предки, еще до возведения Великой Подковы, воевали с авидронами и их союзниками и часто побеждали. Было время, когда целые авидронские территории подчинялись воле одного из малльских вождей. Наши дети с малого возраста воспитывались в духе ненависти к жадным соседям с равнины. Их учили убивать авидронов, и это была единственная наука, которую они познавали. Об этом повествуют наши предания.
– Ну и?.. – зевнул Хавруш.
– Но прошли годы, и Авидрония стала слишком сильна, чтобы открыто скрещивать с ней клинки. Началось строительство Великой Подковы, и многие маллы поддались недостойным соблазнам и нанялись в мастеровые и во всякое услужение. Большинство же вождей подписали мирный договор. Теперь авидроны стали безраздельно хозяйничать в наших пределах, а наши мужчины полюбили вино, блудных женщин и деньги.
Но мое племя не захотело мириться с исконными врагами. Мужчины продолжали убивать авидронов, всегда ловко скрываясь от преследования. Однажды высоко в горах циниты все-таки настигли наши отряды, окружили их и поголовно всех перебили. Потом спустились в селения и угнали всех женщин и детей в рабство.
– Да, но как ты попал в Иргаму?
– После этого, – продолжал Бредерой скороговоркой, заметив, что его собеседник утомился, – жителям одной из деревень удалось спастись. Они ушли далеко в горы, нашли место, где еще не ступала нога авидрона, и там поселились. Там родился и я, ваш преданный слуга. Моим отцом был племенной вождь, носивший самое знатное имя. Раз в месяц он отправлялся в низину и совершал набеги на авидронские стоянки или на поселения маллов, забывших заветы предков. Возвращался он обычно с добычей и пленниками. Я помню, как их сажали в кунжуды – собачьи конуры, и держали там, выпуская только для работы. В день Якира – горного духа, нашего главного бога, каждый мужчина селения, будь-то воин, старик или ребенок, должен был принести в жертву хотя бы одного авидрона. Тогда я был мальчишкой, но убивал не меньше трех. Медленно перерезал им горло кинжалом.
И Бредерой показал, как он это делал. Хавруш представил умирающих авидронов и мечтательно вздохнул. Его мрачный взгляд впервые просветлел.
– Но однажды, – продолжал Бредерой, – шакалы Грономфы нашли нас. Отец погиб сразу, остальные мужчины дрались, словно горные львы, и умерли в бою, во славу Якира. Малую толику обратили в рабство. После долгих мытарств я оказался в Масилумусе в доме разносчика воды. А он продал меня тхелосу. Когда интол объявил свободу тем рабам, которые станут воинами, я не раздумывал. С тех пор я и служу тебе, о величайший.
Хавруш почесался и сделал знак Оусу, застывшему у двери. Тому понадобилось лишь несколько мгновений, чтобы налить полную чашу прохладного нектара и подать его распаренному хозяину.
– Хочешь ли ты вернуться на земли своих предков? – спросил военачальник, когда утолил жажду.
Он протянул собеседнику запотевшую чашу с остатками напитка, тот благодарно ее принял и тут же жадно опустошил.
– Вернуться? – несказанно удивился Бредерой, вытирая рот рукавом.
– Да-да. И не просто вернуться, а вернуться знатным и богатым вождем.
– Конечно, – глаза горца вновь блеснули жарким огнем, – я всю жизнь об этом мечтал, – отвечал он.
– А хочешь ли ты отомстить авидронам за своего отца и за свой истребленный род? – опять спросил Хавруш.
– А разве сейчас я не мщу авидронам? – не без обиды произнес Бредерой. – А моя поездка в Берктоль? Ты же сам говорил, как дорого она будет стоить Грономфе.
– Это так. Но всё это пустяк по сравнению с тем, что я тебе предлагаю. Хочешь ли ты отомстить по-настоящему? Чтобы пролились реки крови?
– Хочу!
– Что ж, я дарую тебе эту возможность. Но и ты кое-что для меня сделаешь.
– Говори, хозяин, я всё исполню.
– Слушай же, – понизил голос Хавруш…
Верховный военачальник самым дружеским образом беседовал со своим странным посетителем, который был одет, как селянин, и вонял, словно козопас. Только один Оус слышал этот долгий разговор, но пожилой раб за всю свою жизнь не произнес ни слова. Когда же Бредерой наконец ушел, сунув за пазуху увесистый кошель с золотыми, Хавруш взял лущевый стержень и тонкий свиток ониса.
Текст, который он тщательно выводил подробными завитками, при помощи глиняной таблички с шифром становился тайнописью, а по сему дело продвигалось весьма медленно:
«Я, Хавруш, брат Тхарихиба, Верховный военачальник Иргамы, пишу тебе, Громоподобный.
О величайший из всех правителей Шераса! О Интол всех интолов! Я напряженно тружусь денно и нощно и выполнил все твои поручения. И даже позаботился о маллах, о чем ты просил в своем последнем послании. Каждый берктоль, тобою данный, потрачен самым тщательным образом, и только на нужное дело. Авидрония, согласно твоим мудрым предсказаниям, основательно завязла в войне с нами и уже потеряла в сражениях много партикул. Авидроны оказались не так сильны, как это представлялось. В битве под Кадишем мы едва не обратили коротковолосых в бегство. Только значительный перевес Грономфы в количестве партикул заставил наши храбрые отряды спокойно отступить стройными колоннами…»
Хавруш остановился, осмыслил написанное и остался доволен. Много дней он размышлял над тем, как рассказать Фатахилле о кадишском поражении. Ведь этот флатон всё равно узнает подробности: он везде имеет глаза и уши. Пожалуй, вот так будет хорошо.