— Понятно. Что читаете?
Она внимательно посмотрела и потом показала обложку брошюры, которая была перед ней. Какой-то библиотечный справочник.
Я изобразил крайнее удивление:
— А я думал, какой-нибудь любовный роман. Типа «Анжелики» или что-нибудь современное…
Бух, бух, бух! Пауза.
Наверное, я переступил черту дозволенного, поскольку она сделала протокольное лицо и взыскательно спросила:
— Вы что-то хотели?
— Я? Я хотел записаться. Это возможно?
— Конечно. Паспорт есть?
ОНА взяла мой документ и с внешним равнодушием стала заполнять карточку.
Я сверху вниз разглядывал каштановый отлив ее волос, ее ушко с золотой капелькой сережки в мочке, ее ухоженные пальцы, ловко листающие страницы моего паспорта.
— Между прочим, я не женат. Вы заметили? — спросил я.
— Это в формуляр не заносится, — казенно ответила она, будто не понимая, к чему я клоню.
— А вы замужем? — не отставал я. Бух, бух, бух! Пауза.
Я полагаю, что она привыкла к тому, что некоторые посетители пытаются таким образом заигрывать с нею.
— К делу это не имеет отношения! — ответила она с легкой служебной улыбкой, в которой, как мне показалось, все-таки мелькнуло скрытое кокетство.
— Как не имеет?! — изумился я. — Разве вы не читали новое постановление министерства культуры?
— Какое постановление? — Она перестала записывать и подняла глаза.
— С первого апреля этого года в районных библиотеках неженатых мужчин должны обслуживать только незамужние библиотекарши.
Она рассмеялась, но быстро спохватилась и вновь отгородилась маской деловитости, которая, впрочем, нисколько не скрывала ироничный блеск ее темных глаз.
«Она не замужем!» — решил я. Прошла минута.
— Интересно, сколько получают библиотекари? Подняла голову:
— Вы, наверное, эти деньги за секунду тратите? Бух, бух, бух! Пауза.
— А откуда вы знаете, сколько я трачу? — изумился я. — Может быть, я безработный и перебиваюсь с хлеба на воду?
— Видела я однажды в супермаркете, как вы перебиваетесь с хлеба на воду… — Ее глаза игриво засияли. — А еще, помнится, вы тут как-то вообще пытались деньги предлагать за книжку. Да и по вам видно, что вы не бедствуете.
«Ага! Значит, она меня запомнила! Зря я тогда в супермаркете струсил!»
— Что ж, вы меня раскусили, — опечалился я.
— Кстати, — она продолжала заполнять формуляр, — ваше место работы и должность?
Я задумался.
— Пишите космонавт. Место работы Международный орбитальный комплекс.
Видно было, что ей нравится со мной общаться.
— Нет, ну честно? — Она улыбнулась.
— Если честно, то я американский шпион. Заслан сюда, чтобы изучить архиважный вопрос: почему в России так много красивых девушек, особенно библиотекарей.
— Американским шпионам мы книг не выдаем, — нашлась она. — Обращайтесь в американское посольство.
Бух, бух, бух! Пауза.
Я, вдохновленно-счастливый, придумал еще один ка-ламбурчик, более забавный, чем все предыдущие мои шутки, но тут подошел старик в роговых очках с двумя потрепанными книгами в руках, а из вестибюля в зал вдруг хлынула стайка шумных студентов.
Моя библиотекарша изменилась в лице, строго и быстро со мной закончила, отправив меня к стеллажам выбирать книги, а сама занялась другими посетителями. Пока дед морочил ее прекрасную головку, я схватил первое попавшееся на глаза приличное издание — что-то очень старое и очень серьезное, и широким шагом вернулся к стойке. Тут только я заметил, что на груди моей милой библиотекарши висит бирка и поспешил прочитать ее имя — Татьяна.
Татьяна! Ее зовут Татьяна!
— Мне бы Шишкина! — просила студентка с крашеными прядями, с голым животиком и пирсингом в пупке.
— Какого Шишкина? — удивилась Татьяна. — Я не знаю такого писателя.
— Ой не Шишкина, а Шушкина! — поправилась студентка.
— Шушкина? Такого я тоже не слышала, — ответила она.
— Как не слышали? — изумилась обладательница серебряной змейки в пупке. — А что же мне делать?
Моя библиотекарша пожала плечами:
— Поищите, если хотите.
Студентка обернулась к своей подруге, у которой живот был прикрыт, но зато джинсы едва держались на бедрах, а из-под них выглядывала ажурная полоска трусиков:
— Прикинь, Свет, куда мы попали? Они, типа, не знают кто такой Шушкин! Во засада!
— Может быть, Шукшин? — вмешался я.
— А, блин, точно, Шукшин. Извините, что я все перепутала! — поспешила посыпать голову пеплом студентка.
— Ничего страшного, бывает! — беззлобно сказала Татьяна, видимо привыкшая к повсеместной безграмотности, и теплым светлым взглядом, который, однако, длился лишь мгновение, поблагодарила меня за помощь.
Моя книга была оформлена моментально. Я рассчитывал, что старик слиняет, студенты пойдут искать своего Шушкина, а я вновь смогу поговорить с этим удивительным созданием по имени Татьяна. Например, я был уверен, что она поинтересуется, зачем мне такая заумная книга, и мы бы немного поговорили — и я, несомненно, смог бы замутить об этом авторе пару навороченных квинтэссенций, а потом я бы что-нибудь у нее спросил, допустим, что она делает завтра днем или вечером? Но, как назло, опять набежали чертовы читатели, еще пришла какая-то дотошная баба, вроде бы даже директор этой библиотеки, поэтому Татьяна поспешила со мной распрощаться и только удостоила мое величество почти безучастным «досвиданием».
Однако я не спешил убираться восвояси. Я делал вид, что убираю книгу в сумку, а сам в упор пожирал свою вожделенную брюнетку взглядом, словно пытался внушить ей: думай обо мне, как я думаю о тебе, возжелай меня, как я в данную минуту желаю тебя. Умоляю!
Все было тщетно. Мне пора было поворачивать оглобли.
Прощай, моя любовь! Увидимся ли вновь?!
Я ретировался в вестибюль, потоптался там в жестоких сомнениях, заглянул в туалет, прочитал на стенах все объявления, изучил план эвакуации в случае пожара и, убедившись, что к Татьяне по-прежнему не подойти, вывалился на улицу — распаренный, расстроенный и заторможенный. Бух, бух, бух! Только уже в самые уши.
Две сигареты, выкуренные одна за другой, мне не помогли.
— Урну для кого здесь поставили? — выплюнула упрек маленькая подвижная пенсионерка, имея в виду два свежих окурка на асфальте, и, не дожидаясь ответа, будто опасаясь неадекватной реакции с моей стороны, шмыгнула в библиотеку…
«Вернись! — приказал я себе. — Вернись туда и поговори! Да что с тобой, Саша? Как целочка ломаешься!»