Все же Дюпри рад видеть, что здоровяк постепенно трезвеет и выходит из того состояния, в котором встретил его в аэропорту, — взбешенный и раздраженный, с влажными затуманенными глазами. Сейчас Чарлз, не моргая, смотрит в окно.
— Я вообще люблю сидеть в наблюдении, — говорит он. — Хорошо. Спокойно.
Улица блестит от пара, поднимающегося из коллектора. Количество машин поражает. Мимо проносятся такси. Парочки, пошатываясь, бредут по тротуарам.
— Утром я первым делом достану тебе данные по Хейгену, которые у нас есть, — обещает Чарлз. — В выходные у нас бардак, но я достану.
— Спасибо. — Дюпри устраивается на сиденье «Краун-Вика» Чарлза. Сидеть у дома подозреваемого и ждать — это неплохо, наводит на новые мысли, как дети, собирающие угощения на Хэллоуин. Он даже ловит себя на том, что думает о Чарлзе с некоторым участием, как о любом другом напарнике. — Так у тебя проблемы?
Чарлз переводит взгляд на него, потом обратно в ветровое стекло.
— Ага. — Он трет свою мощную шею. — Херня, конечно, но то, о чем мы с Майком говорили… все было не так. Я ту девицу ни к чему не принуждал. Так, пошутили, поржали. Она захотела сесть в мою машину. Это была ее идея. Она на меня набросилась, буквально умоляла. Мамой клянусь, я дал ей шанс. Спас от тюряги. Подумаешь, всего-то один минет. Кому от этого хуже?
Дюпри смотрит в окно на дом Бенни Девриса.
— Сейчас я тебе кое-что покажу. — Чарлз открывает бумажник и вытаскивает листок с номером. — Смотри. У меня и телефон ее есть. Мне показалось, я ей понравился. Я даже, бля, собирался позвонить ей. Думал, у нас все на мази. — Чарлз пожимает плечами, отмахиваясь от собственных объяснений. — Оказалось, номер не ее. — Однако Дюпри замечает, что, несмотря на это, Чарлз убирает листок назад в бумажник.
Оба смотрят в окно. Молчат. Вскоре к дому Девриса подъезжает такси. Выходят двое. Один — кудрявый блондин. Второй крупный седой мужчина, старше и тучнее первого, с бесстрастным хмурым взглядом. Даже Дюпри догадывается: этот человек под кайфом. Они стоят перед домом, разговаривают и озираются. Такси ждет.
— Кудрявый. — Чарлз выпрямляется. — Не твой ли клиент?
— Это не Камден, нет. Может, Бенни.
— Второго-то я знаю. Пит Джардано. Ростовщик, ставки принимает.
Чарлз, похоже, искренне заинтригован происходящим. Дюпри задается вопросом, как давно Чарлз не занимался прямым делом полицейского. Двое стоят у дома, на расстоянии всего нескольких шагов от машины, разговаривают и кивают. Наконец, они обмениваются рукопожатием, и Пит Джардано садится в такси. Кудрявый наклоняется и говорит что-то в открытое окно задней дверцы. Потом провожает взглядом удаляющуюся машину. Как только он поворачивается и идет к дому, Дюпри открывает дверцу и окликает:
— Бенни?
Бенни Деврис оглядывается, сначала с любопытством — кто это там его зовет, — потом с тревогой. Он делает вид, что не расслышал, и торопливо идет к двери.
Дюпри пересекает улицу, держа в руке свой значок.
— Задержитесь, Бенни. Я полицейский. У меня к вам пара вопросов.
Деврис смотрит на него неуверенно, но ждет, когда Дюпри дойдет до тротуара и покажет значок.
— Я Алан Дюпри. Из Спокана, штат Вашингтон. Ищу вашего друга. Ви… — он осекается. — Марти Хейгена.
— Марти? — Деврис улыбается. — Господи, да я не видел Марти Хейгена лет… — он присвистывает и поднимает глаза к небу. — Боже, не помню, сколько. У него что, неприятности, да?
— Все может быть, — отвечает Дюпри. — Я так понял, вы представляли его интересы.
— Да. Воровство. Пару раз мошенничество.
— Несколько лет назад он попал под программу защиты свидетелей, так?
— Ага. Марти влип. Задолжал кое-кому некоторую сумму.
— Питу Джардано? — Дюпри надеется, что точно запомнил имя и фамилию.
Деврис смеется и смотрит в направлении, в котором только что уехало такси.
— Питу? Нет. Я адвокат Пита. Деловой разговор перерос в дружескую попойку. — Он усмехается. — Послушайте, я понятия не имею, что стряслось с Марти после того, как его забрали федералы. Он исчез. Вам известно, что они не разрешают этим ребятам даже с адвокатами общаться?
— Мне это неизвестно, — отзывается Дюпри.
— Да. Они просто… пропадают. — Он пожимает плечами. — Послушайте, если я больше ничем… сил нет.
— Я говорил с вашей сестрой.
Дюпри замечает первый проблеск беспокойства на лице адвоката.
— Он ей звонил?
— Нет, — отвечает Дюпри.
Бенни явно рад.
— Так что вы можете рассказать мне о его деле?
— Не многое, — говорит Бенни.
— Может быть, хотя бы то, что я прочту в досье в понедельник утром? Против кого он давал показания, — Дюпри улыбается. — Где похоронены тела.
— Какие еще тела? Не было никаких тел. Марти арестовали за мошенничество с кредитными карточками. И все. Ему пришлось взять в долг у одного парня из Квинса, чтобы выпутаться. А семья того парня захотела получить большой кусок его бизнеса. Чтобы возвратить долг, он провернул одно рискованное дело, его снова взяли, и стало еще хуже, чем было.
— Он не смог выплатить заем? — спрашивает Дюпри.
Бенни кивает.
— А ребята испугались, что он заговорит. Парни из ФБР узнали, что кое-кто собирается убрать его, чтобы этого не случилось. Тогда мы согласились на сделку: если он дает показания, его включают в программу защиты свидетелей. Старая песня. Всякий раз одно и то же.
— Его включили в программу защиты свидетелей из-за махинаций с кредитками?
— Они нацеливались на эту банду. Надеялись, что возьмут того, кто стоял за Марти. И того, кто стоял за ним. Сами знаете.
Как костяшки домино, — объясняет Бенни. — Вся затея провалилась. Закончилось все какими-то судебными соглашениями.
— То есть за ним нет мокрых дел?
— За Марти? Нет. Марти вор. Но не убийца. Марти… — Бенни смотрит на горящие фонари, осветляющие ночное небо. — Марти забавный. Толковый парень. Родись он в другом районе, с деньгами и возможностями… кто знает…
— Если он вернется в Нью-Йорк, куда направится?
Бенни отворачивается.
— Марти? Не думаю, что он вернется. Но если все же приедет, то искать его можно где угодно. Он будет бродить по улицам, пялясь на здания, торчать в книжных магазинах… сидеть на пирсе, свесив ноги в воду. Да откуда мне знать?
— Другие друзья у него есть?
— Я единственный друг. О прочих мне неизвестно.
— Девушки?
— Единственная, о которой я знал, моя сестра.
Они говорят еще с минуту, потом Дюпри благодарит Бенни и берет с него столь же бессмысленное обещание, что и с его сестры: