Начальник Службы Опеки и его подчиненный вежливо поздоровались. Ассен Ширт сухо поздравил полковника Трастамару с его успехом на Лене и заговорил об операции Тино Чебиры. Он говорил минут пять или шесть, и пока он говорил, полковник Трастамара чуть-чуть отходил назад и влево, и светлейший Ассен Ширт шел за ним, так что по прошествии пяти минут Ассен Ширт поднял глаза и увидел прямо перед собой, за плечом Трастамары, своего заместителя Тино Чебиру. Глава Службы Опеки слегка приостановился. Тино Чебира был в галерее на каждом экране, и так как экраны были очень большие, то голова светлейшего находилась как раз там, где у Тино Чебиры на экране сходились брюки.
Полковник Трастамара не заметил взгляда своего шефа и осведомился, правда ли, что тот собирается в отставку. Светлейший удивился и спросил, откуда такие слухи. Полковник Трастамара сказал, что он только что говорил с Сыном Всех Гнезд и что Сын Всех Гнезд был уверен, что генерал Чебира, ввиду своих заслуг, возглавит Службу Опеки и что это дело решенное между Чебирой и первым министром Хабилункой: генерал получит двести миллионов за ван Эрлика и все их отдаст Хабилунке в оплату за назначение и еще будет платить не меньше пятидесяти миллионов ежегодно.
Светлейший Ассен Ширт побледнел, а потом покраснел.
– Какой негодяй! – вскричал глава Службы Опеки. – Ведь он из этих двухсот сто обещал мне!
Станис Трастамара улыбнулся и, заметив, что его начальник смотрит прямо перед собой в точку на экране, спросил:
– Неужели вы не видите, что он метит на ваше место?
Лицо Ассена Ширта окаменело.
После этого Станис Трастамара передал главе Службы Опеки чип с расследованием, касающимся «Эдема», и другой, о базе над Баррой. Перый чип неопровержимо свидетельствовал, что Эйрик ван Эрлик угнал «Эдем» в секторе Роза через день после того, как Тино Чебира вышиб его из ваккума на другом конце Галактики, а второй чип содержал индивидуальные лучевые подписи боеголовок «Борей-М», которыми была уничтожена база над Баррой. Полковник Трастамара выразил убеждение, что Тино Чебира совершил великий подвиг, уничтожив пиратский фрегат, и, видимо, только небрежность какого-нибудь медтеха или излишнее рвение лаборанта привели к ошибочному предположению, что в этом корабле, несомненно входившем во флот ван Эрлика, находился и сам пират. И что эта небрежность ни в коем случае не должна попасть в публику, потому что иначе получится, что Служба Новостей три дня порола чепуху, а Служба Опеки существует не для того, чтобы уличать Службу Новостей в том, что та порет чепуху. И, увы иногда долг Службы Опеки – в том, чтобы снабжать Службу Новостей чепухой; но что главе Службы Опеки будет полезно иметь на руках расследования касательно «Эдема», чтобы его заместитель не очень-то зарывался.
– Истина, как и власть, должна быть доступна немногим, – почтительно процитировал полковник Трастамара слова Основателя.
Глава Службы Опеки сжимал в руках чип так, как будто это была шпага, на которую он намеревался насадить генерала Чебиру.
На вопрос о том, что делать с базой над Баррой, полковник Трастамара посоветовал сообщить в новостях, что надобность в базе отпала в связи с установлением полного мира и дружбы между баррами и людьми, и база была эвакуирована и распущена еще несколько месяцев назад; слухи об этой эвакуации враги государства и переделали в не имеющие перед собой никакой почвы слухи о взрыве.
Напоследок Станис Трастамара передал главе Службы Опеки чип с полным расследованием касательно нарколаборатории на Лене. Станис Трастамара не был настолько наивен, чтобы думать, что губернатор Эрад Тарета может быть уволен из-за такого пустяка, как производство аклозина, но и получать с него деньги сам он не собирался. Он предоставил эту возможность своему начальнику.
Он знал, что за это его и ценят. Станис Трастамара постоянно раскапывал такие дела, которые другие починенные Ассена Ширта заминали за миллион или два. По самым скромным подсчетам, деятельность Станиса Трастамары приносила его непосредственному начальнику не меньше трехсот миллионов эргталеров в год. Даже Тино Чебира с его раскрытыми покушениями и убитыми пиратами имел гораздо более низкую капитализацию. «Честность окупается», – часто повторял светлейший Ассен Ширт по поводу полковника Трастамары.
Глава Службы Опеки взял чип и заверил, что примет все меры к наказанию губернатора.
Начальник Оперативного Штаба, светлейший Ассен Ширт, прокурор империи, адмирал Иссуф и белый барр прождали аудиенции у императора еще часов пять. К вечеру из внутренних покоев вышел светловолосый майор и, поклонившись, доложил, что император так и не освободился.
Когда полковник Станис Трастамара опустился на сиденье служебного флайера, он потерял сознание от боли. Ведь врачи запретили ему ходить больше часа, а право сидеть в Ежедневном Зале имел только император.
* * *
Центральный офис «Объединенных верфей» поистине был грандиозен. Трехсотдвадцатипятиэтажное здание вздымалось ввысь пирамидой из тонированного стекла и дюралекса. Сбоку высился сверкающий шар автономного дельта-генератора. Мощности, вырабатываемой им, хватило бы на десяток тысяч небоскребов, и употреблена эта мощность была для непомерного хвастовства: верхние пять этажей здания, приподнятые стационарными антигравитационными установками, плавали в полусотне метров над основанием призмы, соединенные с ним прозрачной пуповиной безынерционного лифта.
Полковнику Трастамаре лифт не понадобился: его флайер сел на плавающей верхушке здания. Вышколенные охранники-локры провели его внутрь.
Не меньше десятка локров и один человек. Человек был без оружия.
Локры, разумеется, тоже были без оружия.
Вот только локр сам по себе – оружие.
Маленькие приземистые тела, на которые он смотрел, были на самом деле псевдотелами: колониями. На Локре эволюция пошла другим путем; крошечные организмы не стали усложняться в строении, а учились жить в симбиозе друг с другом. В теле – колонии жили десятки тысяч живых существ, по отдельности не обладающих даже признаками разума.
Локр мог потерять разум от страха. Локр мог потерять разум, когда приходила пора размножиться, и локр разбегался на кусочки, сплетавшиеся с кусочками другого локра и достраивавшимися до единого целого.
А еще локры могли, сохраняя разум, выметывать части тела – с начальной скоростью до ста сорока метров в секунду и безупречным прицелом. С точки зрения Трастамары, склонного, как и любой сотрудник СО, к паранойе по долгу службы, каждый локр был ходячим пневматическим ружьем, и конфисковать это ружье не было никакой возможности.
Полковника Станиса Трастамару отвели в гостевую комнату. Роскошный ковер мягко пружинил под ногами. Прямо из стен росли ветви арриолусов и атиний, усыпанные зелеными, синими и оранжевыми цветами. В комнате было абсолютно все – начиная от многочисленных закусок на низком столике и кончая водопадом, который падал откуда-то сверху, с немыслимой высоты, и превращался в скромный ручеек, текущий по выложенному камнями желобу.