Он кивнул.
Камилла взяла его руку в свои и склонилась к его уху.
— Ты, Винер, мозг всего этого дела. Улаживай все проблемы с наукой, устраивай все с деньгами. Только помни, что, когда тебе надо будет сделать что-нибудь быстро и четко, без меня тебе не обойтись. Упрись в это дело рогом. Это сейчас твоя единственная работа. Не парь себе мозги всякими ужасами, выбрось их из головы! Все будет путем, пока мы делаем то, что должны. От одного прокола с Люси все не завалится.
Она встала из-за стола, взволнованная новой задачей, которую ей предстояло решить. По дороге натянула куртку, обмоталась шарфом и вышла на улицу.
Женщина издали увидела, что Кэрол сидит за рулем и делает вид, что ведет машину. Ключи так и торчали в замке зажигания, двигатель работал. Парочка, вышедшая из остановившегося рядом «доджа-караван», в испуге косилась на маленькую девочку, но Камилла Шокет только подумала: «Давай, малышка, учись», — и улыбнулась дочке широкой радостной улыбкой. Но, подойдя к машине, обнаружила, что Кэрол заперла дверцу изнутри.
— Открой, Кэрол. Открой мамочке дверь.
Девочка покачала головой и высунула язык. Камилла показала ей сэндвич с сыром и спросила:
— Хочешь, чтобы мамочка бросила вкусняшку в снег?
Обдумав положение, Кэрол решила, что все-таки будет лучше открыть переднюю дверцу. Сев на место водителя, Камилла велела дочери пересесть на заднее сиденье и процедила сквозь зубы:
— А за эту твою глупую выходку я съем сэндвич сама. Ты сегодня останешься голодной.
Девочка стала громко возмущаться и заплакала, но Камилла Шокет отъехала от ресторана и, нарочито чавкая, принялась за сэндвич с еще теплым сыром.
— Надо же, как вкусно, — сказала она, — даже слюнки текут.
Малышка молотила кулачками в спинку переднего сиденья и истошно вопила, а ее мамочке это казалось очень забавным. Она держала в руке последний кусочек. Кэрол прекратила истерику в надежде, что он достанется ей. Глядя на нее в зеркальце заднего обзора, Камилла рассмеялась, сказала «Оп!», и последний кусок булки с сыром исчез у нее во рту. Она с чавканьем его пережевывала, а потрясенный ребенок, замолчав, смотрел на мать широко открытыми и мокрыми от слез глазами.
На той же неделе, четверг, 3 февраля,
и воскресенье, 6 февраля 1999 г.
Трое конспираторов решили встретиться дома у Люси.
Как по известным, так и по скрытым причинам, у каждого были серьезные подозрения в отношении двоих других. Эндрю с Камиллой полагали, что контролировать Люси будет достаточно трудно. Она наверняка не примет никакого прагматичного предложения, если оно не будет соответствовать ее принципам. Люси, со своей стороны, никак не могла понять отношения Камиллы к специфике их работы. Да, она должна была обследовать испытуемых в естественных условиях и докладывать о результатах. Но ведь речь в этом случае шла не о крысах, а о живых людях! А они стали умирать! Как она могла так спокойно и отстраненно заниматься своими анализами, будто речь шла о мухах-дрозофилах?
Раньше им всегда удавалось помогать людям. Они возвращали к жизни безнадежно больных, продлевали их дни и облегчали страдания. И вдруг их пациенты начали быстро уходить из жизни под натиском неумолимой болезни. Да, при применении еще не прошедших испытания лекарств всегда существует определенный риск, но раньше результаты их действия всегда оказывались благотворными или, по крайней мере, нейтральными. Тот факт, что Камилла, оказавшись свидетельницей массовых смертей, продолжала как ни в чем не бывало спокойно работать, сильно беспокоил и тревожил Люси.
И почему Энди не вернулся тогда в ее номер в балтиморском мотеле, не сказал ей, что надо сматывать удочки? С какой стати он возложил эту задачу на Люка и почему был так уверен, что его старый приятель расскажет ей об этом? Его объяснения казались ей надуманными и маловразумительными.
Что касается Камиллы и Энди, у каждого из них хватало причин с подозрением относиться друг к другу. Страстное стремление Люси помогать людям, вполне соответствующее ее характеру, было для Энди убедительно и вполне понятно, но Камиллу он воспринимал как холодную, расчетливую и замкнутую женщину. Он не был с ней достаточно хорошо знаком, чтобы определить мотивы, которыми она руководствовалась, а потому не мог поверить, что она действует под давлением. С самого начала он признал ее лишь потому, что ее признавала Люси, и он доверился ее суждениям. И то, что теперь Люси стала относиться к ней с недоверием, стало для него тревожным сигналом.
Камилла, в свою очередь, ему совершенно не доверяла. Из разговоров с Хонигваксом она поняла, что Энди как-то связан с организованной преступностью, хотя и не знала, как именно, но вместе с тем ей было ясно, что парень по уши влюбился, а любовь плохо увязывается с целями, которые обычно ставят перед собой преступники. Известно немало случаев, когда под влиянием этого чувства люди меняются, исправляются и становятся лучше, чтобы быть его достойными. Но даже если ему можно было верить, он был настолько подвержен страстям и увлечениям, что в любой момент мог им поддаться и свернуть с избранного пути. Камилла стремилась сделать все возможное, чтобы выявить его слабости.
Когда Люси на стук Камиллы отворила дверь, Энди въезжал во двор на видавшем виды «шевроле» с пятнами ржавчины. Казалось, он каждый раз приезжал к ней на другой машине. Камилла кривовато улыбалась, казалось, она вот-вот расплачется, и на Люси это подействовало. Подруги обнялись.
— Ох, моя дорогая, — проскулила Камилла, — все это так ужасно! Просто жуть!
Обе женщины были в джинсах; выбор одежды как бы задавал тон их встрече: надо было браться за работу, что-то предпринимать, практически решать вставшую проблему. Люси кивнула, в голове ее промелькнули образы умерших друзей, которых они обе так хорошо знали, она снова крепко обняла подругу.
Эндрю Стетлер с шумом поднимался по ступенькам в ее квартирку над гаражом.
— Ну вот, — сказал он, войдя в помещение, — теперь мы все в сборе. Давайте переходить к делу.
Они обсудили создавшееся положение. Тот факт, что все трое собрались вместе, свидетельствовал об их стремлении к совместному поиску решений, но обсуждение волновавших их проблем выявило сомнения, которые надо было рассеять в первую очередь.
— Видишь ли, Энди, — прояснила ситуацию Камилла. — Люси никак не может взять в толк, почему ты уехал от нее из Балтимора, так и не сказав, что она убивает людей.
— Ей должен был об этом сказать Люк! — Энди снова привел тот же довод.
— Трудно согласиться с этой теорией.
— Что мне на это тебе сказать? — спросил Энди тоном кающегося грешника — Это не теория. Это правда.
Понимая, какие чувства Энди испытывает к Люси, Камилла решила, что будет лучше, если его попытается раскрутить Люси. Но Стетлер упорно стоял на своем. Он поехал в Балтимор, потому что там ему надо было сделать работу.