Санк-Марс улыбнулся, но на этот раз улыбка его была скорее доброжелательной.
— Пожалуй, мы действительно могли бы с вами подружиться, господин Бойл, тем более что интересы наши, в принципе, пересекаются. Мы оба собираем информацию. И если речь идет о сделке, она должна быть равноценной для обеих сторон. Вы дали мне ниточку, просто ниточку, которая вполне может привести в никуда. В обмен вы хотите получить от меня взвешенную и обоснованную версию. Разве такой обмен равноценен?
— Тогда дайте мне вашу ниточку, если это все, чем вы располагаете, — продолжал гнуть свою линию Окиндер Бойл.
— У меня есть другое соображение. Я дам вам сюжет, а вы его обработаете и опубликуете. Все его положения подтвердить пока нельзя, но факты можно проверить. У меня есть документальные подтверждения, и вам следует придерживаться фактов. Я собирался поделиться этой информацией с одним своим знакомым, который пишет для франкоязычных изданий, в частности для «Алло, полиция!». Но поскольку мы с вами встретились, я расскажу эту историю вам, если вы беретесь ее опубликовать. Бойл попытался его поддеть:
— Бросьте, детектив. Если бы я пришел к вам и попросил кого-нибудь арестовать в обмен на интересующую вас информацию, как бы вы к этому отнеслись?
Санк-Марс было решил оставить этот вопрос без ответа, но тут же передумал.
— Сначала я попросил бы вас представить мне доказательства.
— И я бы так сделал.
Какое-то время детектив размышлял.
— У вас необычное имя. Для меня, по крайней мере. Как, вы сказали, вас зовут?
— Окиндер.
— Да-да, — обрадовавшись тому, что вспомнил что-то существенное, Санк-Марс покачал в воздухе указательным пальцем правой руки. — Мой напарник — он англичанин — читает вашу газету. Часть его обязанностей, если можно так выразиться, состоит в том, чтобы рассказывать мне, о чем пишут англоязычные издания. Это помогает нам коротать время, к тому же мне надо знать о том, что творится в половине города. Он упоминал мне ваше имя, Окиндер. Я вспомнил об этом, потому что для меня оно звучало немного странно.
— Расскажите лучше о себе. Ваше имя — это дата. Мне никогда не доводилось слышать о Джонни Четвертое Июля или Ванде Девятое Августа.
— Это либо из-за описки, либо по забывчивости, — пожал плечами Санк-Марс. — Может быть, когда-то фамилия моих предков была Сен-Марк. А может статься, она происходит от пятого сына в семье из местечка под названием Марс, а память о первых четырех сыновьях со временем канула в Лету, — нахлынувшие воспоминания улетучились, и Санк-Марс снова покачал указательным пальцем. — Окиндер, значит, это вы в канун Рождества ходили в туннель под Маунт-Ройял и беседовали там с выжившим из ума банкиром. Ну что ж, вот я вас и вычислил. Ладно, вот вам ваш сюжет. Я расскажу вам, почему Акоп Артинян был одет как Санта-Клаус. Вытаскивайте блокнот.
— Можно мне записать вас на магнитофон?
— Нет, это исключено. Как и любые ссылки на то, что эту информацию вы получили от меня.
Окиндеру Бойлу ничего не оставалось делать. Он сидел и ждал с блокнотом и карандашом наготове.
Санк-Марс рассказал ему о русском грузовозе и журнале регистрации посетителей, в котором стояла отметка о том, что Акоп Артинян приезжал на территорию доков и, возможно, был на этом корабле в момент смерти. Он сказал журналисту о причине, по которой, по его мнению, был использован костюм Санта-Клауса, объяснил, что благодаря этому трюку убийцы смогли вывезти мертвое тело с территории порта у всех на виду. Не скрыл и того, что ему удалось выяснить в тот день, — что Вальтер Каплонский взял напрокат два костюма Санта-Клауса за день до убийства и не отдал их, хотя позже вернулся в магазин и оплатил его владельцу убытки, сославшись на то, что костюмы так повредили, что их невозможно починить. Ясно, что ему совсем не светило, чтобы хозяин магазина заявлял в полицию о пропаже костюмов. Детектив не забыл рассказать Окиндеру Бойлу и о том, что Билл Мэтерз, изучив документацию о деятельности корабля в порту, обнаружил, что на корабль грузили дорогие машины, а потом сгружали их обратно, причем инспекция, проведенная подразделением королевской конной полиции в тот же день, никаких автомобилей на борту корабля не обнаружила.
— Это мне непонятно.
— Представьте себе, что на судно грузят, скажем, «мерседес» для отправки в Россию. А через несколько дней его выгружают с оформленными по европейским стандартам документами для продажи в этой стране как законно импортированный автомобиль. Покупателей мы не знаем, но догадываемся, кто они.
— Кто же?
— Этот процесс носит организованный характер. Подозреваемые все те же.
Бойл не верил своему счастью — получить такую информацию было то же самое, что наткнуться на золотую жилу.
— Акоп Артинян был каким-то образом вовлечен в эту деятельность. Он что, работал под прикрытием?
— Я был бы вам очень обязан, Окиндер, если бы вы никогда даже не думали о такой возможности. Акоп работал в гараже Капдонского механиком с почасовой оплатой.
— Да, в гараже «Сампсон». Так ведь он называется?
— Мы провели в этом гараже облаву.
— И что?
— Нашли там один любопытный документ. Я могу вам как-нибудь переслать копию по факсу.
— Что же там любопытного?
— Имена полицейских, которым в гараже господина Каплонского бесплатно ремонтировали их личные машины.
— Не слабо! И вы мне об этом так спокойно рассказываете? — Бойл с бешеной скоростью записывал то, что ему говорил Санк-Марс.
— Одного из них зовут Андре Лапьер. Именно он занимается расследованием дела об убийстве Акопа Артиняна. Второй — Жиль Бобьен, один из высокопоставленных сотрудников управления.
— В каком он чине?
— Капитан. Он выполняет функции координатора этого расследования.
— Он, должно быть, вам большую свинью подложил, ведь так? А я думал, полицейские на своих не стучат.
— О чем это вы здесь толкуете? Мы же договорились, что я вам ничего не говорил.
— Да, вы расставили все точки над
— Значит, обо мне в прессу ничего не просочится?
— Ни за что. Можете быть в этом абсолютно уверены. У вас есть для меня еще какая-нибудь конфиденциальная информация?
— Сугубо между нами могу вам сказать, что я сделал так, чтобы Лапьер наверняка принял участие в облаве на гараж Каплонского. Вы знаете, полицейским иногда предлагают задарма сделать в каком-нибудь гараже мелкий ремонт машины. Принимать такие предложения, естественно, не следует. Но меня не удивило бы, если какой-нибудь полицейский, которому ничто человеческое не чуждо, согласился как-нибудь на это пойти. Лапьер работает на улицах, причем как сова, все больше по ночам. И услугами ночных бабочек он не брезгует, потому что все больше в темноте предпочитает работать. Я не осуждаю его за эти слабости, и если кто-то ему бесплатно отрегулирует тормоза, я в это лезть не собираюсь. Но он мне сказал, что уже много лет не бывал на той улице, где расположен гараж. Ладно, предположим, ему не хочется подставлять свою задницу за мелкий проступок. Но он сделал вид, что понятия не имеет о том, что Акоп работал именно в том гараже. Он допрашивал Каплонского, но расколоть его так и не смог. Сказал, что ему помог вывернуться адвокат, но и на адвокатов можно найти управу. Лапьер это дело запорол вчистую, а таких людей я никогда не покрывал, независимо от того, полицейские они или нет. Я сделал так, чтобы обо всем этом узнал Бобьен. Он взял это дело себе. В зависимости от того, как он его поведет, это может быть и хорошо, и плохо. Мне нужно это выяснить.