– Там возле особняка стоят люди, – проговорил Хизри, – и каждый из них знает, что произошло. Они видят в тебе героя. Иди и поговори с ними.
Полпред помолчал.
– У тебя… есть убитые? – спросил он Ниязбека.
– Нет. У тебя охранник убит.
Панков смутно вспомнил охранника на переднем сиденье «шевроле». Кажется, когда машина слетела с дороги, он выпрыгнул в другую сторону. Туда, где через секунду разорвался БТР.
Владислав пошевелился и протянул руку к столику, на котором стояла бутылка с водой. Рука его заметно дрожала, и Ниязбек сам взял бутылку, налил воду в стакан и стал поить его, как ребенка.
Хуже всего было то, что при мельчайшей, незаметной подтасовке фактов правда буквально выворачивалась наизнанку. С кем вели бой люди Маликова? С сепаратистами, которые устроили засаду на полпреда. А люди Арзо? Тоже с сепаратистами. А куда делись сепаратисты? Ушли.
Кого сегодня обнаружили на высоте? Трупы боевиков. Ну и что, что боевиков допросили перед смертью? Ну да, так получилось, что их сначала захватили, а потом допросили. Ну, немножко резко допросили. А что вы хотите? Арзо Хаджиев – вайнах, человек гор. Вы хотите, чтобы он, будучи полевым командиром, русских резал, а став на сторону русских, воевал в дамских перчатках? А что трупы отощали от голода, так – боевики. Бескормица. Вон в отряде Басаева половина больны туберкулезом…
Владислав не мог дозвониться до президента, но он знал, что его собеседник прав. Президент будет недоволен, если полпред начнет раскачивать лодку. Сегодня он полпред, а завтра – безработный.
Он готов стать безработным только потому, что какая-то сволочь хотела всадить ему бронебойную пулю из КПВТ между глаз, а он, вместо того чтобы разрешить вопрос в инстанциях, бросился выступать перед народом? Он кто – горлопан или чиновник? Он готов отдать этот регион тем, кто еще хуже его? Тем, кто действительно будет брать взятки за то, чтобы освободить человека из пыточных застенков, а потом хладнокровно передавать этого человека для ликвидации чеченским бандитам, надевшим русскую форму?
– Ты выйдешь к людям? – спросил Хизри еще раз.
– Я не готов к тому, чтобы меня уволили, – сказал Владислав, – я решу вопрос. Но я решу его по своим каналам.
В полной тишине Джаватхан высморкался прямо в руку и вытер ладонь о тяжелую бархатную портьеру.
– Ну что же, – сказал Ниязбек, – у меня пропали двое близких. Я не смог их выкупить. Ты их нашел. Ты привез их тела. Если бы не ты, они бы лежали, как звери, без погребения, и никто бы не прочитал над ними слова Корана. Ты вернул людям их мертвых. Ты сделал больше, чем любой федеральный чиновник за последние десять лет. Это важно, поверь. Видеть могилу родича, у которой можно молиться, – это важнее, чем видеть могилу врага.
– Ты можешь сказать людям, – проскулил полпред, – чтобы они не устраивали никаких… ну?..
– Провокаций, – насмешливо докончил Ниязбек.
– Да.
– Я скажу.
Ниязбек вышел, и вместе с ним вышли его люди. Владислав обхватил руками лоб и закрыл глаза. Уже когда Ниязбек ушел, он вспомнил, что даже не сказал спасибо аварцу, а ведь тот снова спас ему жизнь.
* * *
Пока Ниязбек говорил с Панковым, толпа перед особняком расперлась до шестисот человек, и это были не только женщины и родственники погибших. По всему периметру площадь была забита машинами, и, кроме местной милиции, к площади стянули саратовский ОМОН.
Трупы уже лежали прямо во дворе полпредства, укрытые черной пленкой, и люди Ниязбека быстро и эффективно организовали их опознание. Трупов было двадцать два, а не двадцать четыре. Еще два тела лежали в «шевроле», который улетел в пропасть, и Ниязбек понимал, что достать их можно будет только завтра. По просьбе Ниязбека со станции «Скорой помощи» подогнали два десятка машин, и теперь они увозили кто трупы, а кто и рухнувших в обморок родственников.
Откуда-то во двор просочилась камера, и тощая журналистка с твердой челюстью вполголоса командовала съемкой. За ней приглядывали, но не мешали. Журналистка была из CNN и моталась по республике уже неделю.
Когда Ниязбек вышел к толпе, та подалась навстречу и загудела, как провод, по которому пустили ток. Кто-то закричал, требуя Панкова.
– Панков ранен, – сказал Ниязбек. – Ему нужен покой. Он с врачами.
– Кто ответит за убитых? – закричал кто-то из задних рядов. – Это дело рук чеченов и русских! Наши братья до сих пор сидят в тюрьме ФСБ! Пойдем и освободим их!
– Ниязбек! Ниязбек! – заорала толпа.
Ниязбек поднял руку.
– Тише, – сказал Ниязбек, – что вы хотите? Вы хотите, чтобы этого русского сняли? Он вернул вам тела, а вы хотите, чтобы вместо него был генерал Шеболев? Вы этого добьетесь, клянусь Аллахом, если будете вести себя, как бараны!
Толпа глухо заворчала.
– Мои люди останутся здесь, – продолжал Ниязбек, – они будут с вами столько, сколько надо, чтобы опознать все тела и развезти их по домам. Если у кого нет как довезти тело, обращайтесь ко мне. Если у кого нет денег на похороны, я дам деньги. У всех, кто пришел сюда, есть одно дело – похоронить своих мертвых, а кто пришел сюда просто так, так какого рожна он явился посмотреть на чужое горе? Люди, похороните своих родичей достойно, а об остальном лучше думать потом!
* * *
Среди людей, которые зашли во двор особняка, чтобы опознать трупы, был один невысокий мужчина лет пятидесяти. Он был болезненно худ, с седыми ломкими волосами и темным лицом, изрытым ходами и трещинами, как строительная площадка. Плечи его были опущены, в правой руке – белые четки из деревянных бусин, похожих на косточки вишни.
Человек механически двигался вдоль носилок с трупами, и каждый раз, когда он вглядывался в лицо трупа, он по привычке сдвигал одну бусину.
На пятой бусине он остановился и долго вглядывался в лицо покойника, но потом пошел дальше. На девятой бусине он снова остановился и долго вглядывался в лицо покойника, но потом пошел дальше. Еще он остановился на семнадцатой бусине, а потом на двадцать первой и двадцать второй. Последними среди трупов лежали две женщины. Это были два единственных женских трупа среди всех трупов Харон-Юрта, и Джаватхану, который наблюдал за этим человеком с другого конца двора, показалось удивительно, что человек останавливается то перед женщинами, то перед мужчинами.
– Ты что, – спросил Джаватхан, – не знаешь, кого у тебя украли?
Человек покачал головой и повернулся, чтобы уйти, и тут Джаватхан вспомнил, где он видел этого человека. Кажется, ему тогда сказали, что это отличный взрывник.
– Ты воевал? – окликнул его Джаватхан.
– Да, – тихо сказал мужчина, – но это было давно. Потом он вышел из ворот и уехал.
* * *
Генерал Шеболев подъехал к месту боя через полчаса после Арзо. Он хотел дать ему время привести все в порядок.