– Извини, парень. Ты что думаешь, тебе этот грузовик так просто сошел бы с рук? Операция одобрена на самом верху. Такова, мол, политическая необходимость. России выгодно поддержать кой-кого, чтобы кое-кто не слишком зарывался. А если операцию одобрили сверху, то и деньги идут туда же.
На щеках Покемона вздулись желваки. Он понимал, что, скорее всего, это вранье. Но он был виноват перед Морозовым. Они всегда работали в тройке. Усольцев создавал условия для хищения оружия. Непосредственно кражу осуществляли бандиты Кости, а Коля Морозов, отдел которого расследовал покражу, их прикрывал.
Подполковник с бандитом, не устояв перед уйгурским соблазном, попытались кинуть чекиста и провести операцию самостоятельно. Теперь им предстояло за это платить.
Покемон пожал плечами, взял деньги и вскочил в свой джип. Через секунду он сорвался с песчаного пляжа, обдав бок эфэсбешного внедорожника веером грязного песка из-под колес. Еще через минуту уехал и Морозов.
Прошло еще полчаса, и на пустынном пляже появился потрепанный «Судзуки-витаро». К нему из-за бетонной стены вышел человек по имени Саламбек. Он снял с расстояния в семьдесят метров майора-чекиста, дружески прощающегося с Халидом. Что еще важнее: узконаправленный микрофон запечатлел слова Морозова о том, что операция одобрена на самом верху.
* * *
История с утонувшим грузовиком закончилась для организаторов кражи даже лучше, чем они рассчитывали. Утопший грузовик переполнил чашу несчастий, вылившуюся на салагу-башкира, тот перепугался и дал деру.
Милицейский патруль арестовал его на следующее утро на полустанке в Усть-Дальнем. Башкир признался во всем быстрее, чем ему вышибли зубы. Менты позвонили в часть, и уже в девять утра начальник артслужбы дивизии, подполковник Усольцев, спешно выехал в направлении деревни Скочево.
На месте катастрофы подполковник обнаружил военный «ГАЗ-66», погрузившийся в болото по самую крышу, и лейтенанта Видова. Тот, полумертвый от холода и голода, верно нес охрану утонувшей машины. Лейтенанта посадили в «Уазик», влили в него поллитра спирта и стали растирать одеялами.
Прибывшие офицеры устроили краткое совещание на предмет того, как можно вытащить утонувший грузовик. Кто-то предложил дождаться зимы и выморозить машину. Подчиненный Усольцева, майор Семин предлагал пригнать из части автокран, пока не поздно.
– Дернем да и вытащим! – утверждал Семин.
– Ага, дернем! Там же гранаты, – напомнил Усольцев, – ты его дернешь, а он как звезданет!
– Как же он звезданет, если детонаторов нет? – удивился Семин.
Возник короткий, но яростный спор по поводу того, как именно перевозились в грузовике боеприпасы: с детонаторами или без. По идее, детонаторы должны были везти отдельно, но кто его знает? Принялись звонить в часть, там отвечали неуверенно.
Автокран пригнали только на следующее утро. К этому времени грузовик булькнул и исчез, оставив посереди зеленой ряски окошко черной воды. Начальник артслужбы преложил офицерам написать в акте, что грузовик пытались вытащить и что при рывке сдетонировал боезапас. Так и записали.
История вышла громкая. Об утонувшем грузовике известили штаб армии. Расследованием ее занимался лично начальник особого отдела 136-й дивизии майор Морозов. По результатам расследования он предложил представить начальника артслужбы дивизии подполковника Усольцева к медали «За безупречную службу»; а лейтенанту Видову, чуть не замерзшему на посту у грузовика, – выдать денежную премию в размере трех месячных окладов.
Что же до общевойсковых учений под кодовым наименованием «Тайфун», – они завершились на третий день полным и окончательным разгромом противника.
Прошла неделя с того момента, когда Савелий Рыдник и Артем Суриков побывали в Корее.
Было около одиннадцати часов утра, когда Леночка Кроу, прекрасная в своих оранжевых сапожках и белом жакетике, внесла в кабинет господина Пака на лакированном подносе крошечную фарфоровую чашку с чаем. Чашечка была куплена господином Паком на аукционе за сумму, вдесятеро превышающую стоимость сапожек Леночки.
Господин Пак пил кофе и любовался экзотической фигуркой русской девушки, облитой лучами хлещущего в панорамное окно солнца. Леночка подождала, пока господин Пак допьет кофе, и на своем очаровательном английском перечислила ему звонки российских друзей. Господин Пак сделал себе пометки в блокноте и отослал жестом Леночку, но та не уходила. Склонившись в глубоком поклоне, она протянула господину Паку несколько страниц убористого заявления.
Господин Пак взял бумаги и начал читать, и по мере того, как он читал, с лицом его происходило примечательное превращение. Оно оставалось бесстрастным, как лицо спартанца, который невозмутимо отчитывался перед старшими, пока лисенок прогрызал ему живот. Но по мере чтения оно приобрело цвет вареной свеклы.
– Что это? – спросил Пак, дочитав бумагу.
Леночка Кроу поклонилась еще глубже. Большой бант позади ее пиджачка делал ее похожей на гейшу.
– Это мое заявление полиции, – ответила Леночка.
Лицо банкира по-прежнему оставалось бесстрастным, только пальцы все крепче сжимали ручку чайной чашечки.
– Я все время подписывала все эти бумаги, которые вы просили меня подписывать, – сказала Леночка, – и я никогда не интересовалась, не делаю ли я чего-нибудь противозаконного. Но недавно у меня появился парень, который… в общем, который стал меня расспрашивать, чем я занимаюсь в банке, и он очень встревожился, когда узнал об этих подписях. Он сказал, что мы должны проконсультироваться с адвокатом. Я сняла копии со всех бумаг, которые проходили через мои руки, и мы вдвоем обратились к одному адвокату. Адвокату эти бумаги очень не понравились. Он сказал, что если эти бумаги попадут в руки полиции, то меня могут обвинить в том, что я отмываю деньги русской мафии. А еще меня могут обвинить в неуплате налогов, поскольку со всех тех фирм, где я числюсь директором, я должна была платить налоги, а я ничего не платила. И адвокат посоветовал мне написать заявление в полицию и приложить к ним копии бумаг, чтобы меня не считали соучастницей преступления.
– И куда ты отнесла это заявление? – спросил господин Пак.
В голове его витала мысль о неизбежном позоре и самоубийстве.
– Я поговорила с моим парнем, – сказала Леночка, – и решила пойти вам навстречу. Зачем же я буду сажать вас в тюрьму, если я не видела от вас ничего плохого? Поэтому мы решили спрятать копии этих бумаг в надежном месте, а вас я прошу тоже пойти мне навстречу. Я прошу вас перевести деньги, которые я якобы перевела две недели назад на счет фирмы «Сайон», вот по этому адресу. Мой парень сказал, что это будет только справедливо, потому что если бы вместо меня вы использовали все эти годы человека, понимавшего, о чем идет речь, то причитающееся ему вознаграждение было б не меньше. Это черные деньги, и как только они поступят на этот счет, я уеду. Вы больше никогда о нас не услышите.