Мучительно сглотнув вставший в горле ком, Бес коротко кивнул Панцирю и отвернулся. За его спиной раздался хриплый клокочущий звук, а потом глухо стукнулось о покрывавший крышу рубероид упавшее тело.
Группа заняла заранее выбранную позицию. Именно отсюда с крыши нефтеинститута они должны были наблюдать за ходом штурма президентского дворца, чтобы в нужный момент оказаться на острие атаки, возглавить ополченцев в тот момент, когда площадь перед дворцом уже в достаточной мере будет устлана их расчищающими дорогу трупами. А потом уже все просто — ворваться внутрь и не дать уйти Дудаеву и его ближайшим приближенным, гарантированно убить всех, кто имеет в республике достаточное влияние, чтобы сплотить вокруг себя людей. Кавказский менталитет штука сложная, здесь в одночасье бывшие враги могут стать лучшими друзьями, может быть и наоборот, а порция смертельного яда, или летящий в спину кинжал традиционно сопровождаются открытой дружеской улыбкой. Так что задачу нейтрализации мятежного генерала следует решить максимально просто и основательно, по известному Сталинскому принципу — "нет человека, нет проблемы". Штурм должен начаться рано утром. С двух сторон в город войдут танковые колонны при поддержке пехоты, локальные задачи захват телецентра и блокирование президентского дворца, затем под прикрытием танковых пушек пехота оппозиции пойдет на штурм. Основная ставка на неожиданность и мощь удара, а также отсутствие возможности серьезного сопротивления со стороны верных Дудаеву войск. За рычагами и прицелами танков славяне — офицеры Таманской и Кантемировской дивизий, завербованные ФСК также, как Бес и его группа. Нездорово конечно в условиях национальной республики, но среди аборигенов достаточного количества танкистов найти не удалось. Зато вся пехота оппозиции на сто процентов чеченцы, тут без обмана и военспецов. Вроде как есть еще вертолетчики, и шесть штурмовых вертолетов, не даром вся бронетехника оппозиции украшена широкими белыми полосами, для четкого распознания своих с воздуха.
Со стороны проспекта Победы дворец должна атаковать еще одна спец. группа, с той стороны пойдет второй танковый клин. Первый идет через Бароновский мост. Сейчас штурмовые подразделения уже движутся сюда рассекая город с севера по улице Маяковского и с северо-востока через «Бароновку» по Бутырина и Базарозаречной. Танки размалеваны белыми полосами, на рукавах камуфляжных курток бойцов белые повязки, на головах коричневые и серые вязаные шапочки, все это должно помочь отличить своих от чужих. Хотя при обсуждении плана штурма наличие этих самых чужих хоть и предполагалось, но всерьез не рассматривалось. "У нас же танки — сила! Да эти крысы от одного их вида разбегутся!" По наблюдениям Беса пока разбегаться не собираются, хуже того — готовы и ждут. Произошла явная утечка информации, на предполагаемых маршрутах колонн готовятся огневые засады. Классическая схема — бронетехника в городе уязвима и неповоротлива как слон в посудной лавке, гранатометчик, занявший выгодную позицию, может практически безнаказанно ее расстреливать в упор. Обездвижить головную и замыкающие машины, лишить экипажи малейшей возможности маневра и все, дальше стреляй как в тире. Вот такой сценарий и подготавливается для беспечно, как на параде вступающих в город, и не ждущих серьезного сопротивления атакующих. Беспрепятственно пропущенные в центр, они окажутся зажатыми на узких улочках, стиснутыми с боков жилыми домами. А из каждого подвального окошка, из каждого подъезда, с каждой крыши полетит в них раскаленная хвостатая смерть гранатометных выстрелов. В бессильной ярости Бес скрежетал зубами, наблюдая за дудаевцами занимающими позиции в парке под его ногами. Как верх идиотизма, и нарушение всего и вся, его группа не имела радиосвязи ни со штабом, ни с наступающими колоннами. Объяснялось это соображениями секретности, мол, ваша задача в нужный момент возглавить атаку и нечего рисковать, выходя в эфир, еще запеленгуют. Теперь благодаря этой перестраховке, а может быть и осознанному предательству, мелькнула шалая мысль, он мог лишь наблюдать, как отряды оппозиции неотвратимо и уверенно шли навстречу бесславной гибели.
Началось уже после полудня. Со стороны «Бароновки» донеслось звонкое тявканье танковых пушек и беспорядочная стрельба, перемежаемая зычным ревом гранатометных выстрелов. Над крышами домов на той стороне Сунжи поплыли жирные кольца черного маслянистого дыма. Будто по команде загрохотало и со стороны проспекта Победы, похоже шедшие по нему тоже угодили в ловушку.
— Так, парни, по местам и к бою. Без команды не стрелять и стараться себя не обнаруживать. Что-то чую я, опиздюлят сегодня этих черножопых оппозиционеров по полной программе. А нам, думаю, за своей долей звездюлей спешить не стоит.
Десяток парней в камуфляже с белыми повязками на рукавах мигом разбежался по заранее оборудованным огневым позициям, ощетинился стволами, зорко оглядывая каждый свой сектор огня. Грохот боя на городских улочках все нарастал, подкатывался ближе и ближе, плотным звуковым валом бился в барабанные перепонки, наступающие не смотря на засаду и ожесточенное сопротивление защитников города, все-таки неотвратимо проламывались к центру.
Бес до рези в глазах всматривался в затянутую дымной пеленой улицу, ведущую к Бароновскому мосту и вот, наконец, долгое ожидание было вознаграждено. Тяжело пыхтя, лязгая звенящим металлом, царапая асфальт и разбрызгивая его траками в разные стороны, из серой туманной мглы показалась закопченная с обвисшими лохмами активной брони "семьдесят двойка", на мгновенье приостановилась, и чутко поведя хоботом ствола, будто принюхиваясь, вползла на мост. Следом за ней из дымного облака вывалилась еще одна машина так же покрытая густыми черными подпалинами и ободранная, двигавшаяся непонятными рыскающими из стороны в сторону рывками, будто бегущий под обстрелом зигзагами боец. Вот при очередном броске левая гусеница, легко, мимолетным поцелуем кокетки, задела серую каменную глыбу бордюра, и тот послушно вывернулся из земли гигантской многокилограммовой кувалдой, ударив об тротуар. Бес непроизвольно сглотнул тягучую вязкую слюну и недоверчиво уставился на проступающие из под жирной черной копоти разводы белой краски на броне. Уж больно разительно отличались эти две искалеченные, едва живые машины от грозных новеньких "семьдесят двоек" которые чумазые улыбчивые танкисты увлеченно готовили к походу на базе оппозиции в Знаменском. Но нет, это они, никакой ошибки быть не могло.
— Это что и все? — удивленно протянул рядом Мутный. — А остальные где же? Не могли ведь всех…
Он замолчал, вглядываясь в напряженные сосредоточенные лица товарищей, надеясь, что вот сейчас они опровергнут страшную догадку. Может даже поднимут его на смех. Все что угодно, лишь бы пришедшая в голову мысль, которую он так и не решился озвучить, оказалась глупой чушью и заведомой неправдой.
— Значит, могли, — жестко отрезал Бес.
И в наступившей тишине обвинительным приговором прозвучал риторический вопрос Кота:
— А где пехота? Где прикрытие? Бросили бляди?!
Тем временем обе уцелевшие машины, рыча движками и лязгая железом траков, преодолели мост и замерли, будто в нерешительности выбирая, куда же двинуться дальше: напрямик по заваленным яркой осенней листвой парковым аллеям, или в обход по уходящей вправо улице. Однако долго мучиться проблемой выбора танкистам не пришлось. Утробно взвыли, выплевывая огненную смерть сразу несколько гранатометов. Били со всех сторон: из парка, прячась за еще не облетевшей листвой деревьев и кустарника, с крыши библиотеки, из просторного ухоженного дворика двухэтажного дома рядом с мостом. Взревев мотором, танк рванулся вперед по парковой аллее. Огненные клубки разящими стрелами проносились по воздуху, вспухая рвущими барабанные перепонки разрывами в самых неожиданных местах. В головной влепили дважды, взвыв на немыслимой жалобной ноте, затих рычавший мотор, клюнув землю, обвис грозный хобот пушки, откуда-то из бронированного нутра машины начал сочиться черный дымок.