— Да мне там просто нечего делать, — говорил он. — Ни травы для скотины, ни деревца, чтобы поваляться в тени. Одни только голые камни, да песок, да соленые озера среди скал. Там живут только чайки да пеликаны.
— Если есть птицы, должна быть и рыба, — заметил доктор Фарбер, ехавший бок о бок с Беном. — А рыбы тоже должны чем-то питаться. Значит, там есть и рачки, и черви, и водоросли. Эти озера вовсе не такие безжизненные, как о них рассказывают.
— Рассказать-то можно всякое, да только не всякой сказке можно верить. Вот вы, док, можете мне по-научному объяснить, откуда здесь, в горах, вдруг завелись чайки, а? Это вроде морская птица, а до океана тысячи миль. Да нет, даже не пытайтесь придумать какую-нибудь вашу ученую причину. Потому что причина совеем другая.
— И какая же?
— Мне паюты все растолковали. В том каньоне, смею вас заверить, загнулся не один лихой бродяга. Там пропадали целые караваны, это уж наверняка. Но вы не увидите вокруг ни одной человеческой косточки. Потому что люди там не просто гибнут. Они превращаются в чаек. Кто в чайку, кто в пеликана.
Харви Дрейк подмигнул Степану и заметил вполголоса:
— Ну, Бену это не грозит. Он если и превратится в кого, то только в попугая.
К вечеру они забрались довольно высоко в горы и остановились на ровной травянистой площадке среди отвесных скал. Дальше начинался крутой склон, а впереди синели остроконечные горы, с белыми пятнами снега на вершинах и зелеными подножиями. Они казались такими близкими, что их хотелось потрогать рукой.
— Ночевать будем здесь, — объявил Бен. — Выйдем на рассвете, тропу видно только при низком солнце. Дойдем до реки, а уж дальше я вас не поведу. Дальше я не ходил.
— Спасибо, мистер Смоки, — сказал профессор. — Полагаю, что мы вполне сможем одолеть этот спуск и без вас. Зачем вам утруждать себя? Вы указали путь, дальше мы пойдем самостоятельно.
— Утром будет видно, как вы пойдете, — многозначительно ответил Бен. — Как и куда. Может, к утру у вас пропадет охота шастать по проклятым местам.
Степан видел, что Бен Смоки — хороший проводник. Он выбрал самое безопасное место для стоянки и костер развел так, что ни огня, ни дыма нельзя было бы увидеть со стороны. Поэтому Гончар с чистой совестью доверил своим спутникам заботы об ужине и ночлеге, а сам забрался на выступ скалы, чтобы сверху наблюдать за тылом. Если за ними кто-то и увязался, то ему будет трудно скрыться на единственной тропе.
Но до того, как горы залила темнота, Степан не увидел на тропе никого, кроме мохнатых длиннорогих коз.
Утром Бен Смоки спустился вместе со всеми в узкую долину и довел отряд до реки. Но там, вместо того чтобы распрощаться, он первым вошел в воду и перебрался на другой берег. Так он и сопровождал их до первого озера.
Здесь доктор Фарбер остановился и долго вертел головой, разглядывая горные вершины. Бен неприязненно косился на чайку, кружившую над ним, и всем своим видом показывал, что он уже не проводник, а такой же новичок в этом месте, как и все прочие.
— Судя по карте, — сказал профессор, — нам надо пройти на юго-юго-запад еще две с половиной мили. Но все эти карты и атласы составлялись без достаточно надежных измерений. Полагаю, нам не стоит во всем полагаться только на них. Если никто не возражает, то мы сейчас разделимся на две группы. Я, Фредерик и женщины — мы отправимся вдоль западного берега озера. Питерс, Дрейк, Смоки — вы обойдете озеро с восточной стороны. Встречаемся где-то на южном берегу. Во время этого перехода обращайте внимание на любые следы человеческой деятельности. Вы можете найти, например, старую доску или ржавый гвоздь, понимаете? Обязательно оставьте знак на этом месте. Следует также постоянно следить за горой Трезубец. Возможно, в какой-то точке вы увидите, что все три вершины Трезубца сольются в одну. В таком месте тоже надо будет поставить хорошо заметный знак. Итак, господа, я полагаю, что примерно через два часа мы с вами встретимся на южном берегу.
Степан Гончар знал, что многие приметы сбываются независимо от того, веришь ты в них или нет. Проводник, отправляясь по неизведанной дороге, никогда не станет загадывать, сколько времени будет затрачено на этот путь. Вот и Фарберу, конечно, не следовало назначать встречу через два часа. Сглазил профессор, обмишурился. Потому что два часа спустя Степан все еще торчал на восточном берегу этого озерца, сидя на песчаной косе мутной речушки, и изображал собой тот самый приметный знак, о котором просил Фарбер. А Дрейку, как самому молодому из тройки, пришлось тащиться за всей остальной компанией. Что касается Бена Смоки, то он рыскал вокруг, возбужденно сопя, и, набрав пригоршню песка, опускал ладонь в проточную воду.
— Разрази меня гром, тут должно быть золото, — повторял он. — Чуял я, что док неспроста сюда лезет. Неспроста, Стивен, неспроста. Он что-то знает.
— Я в этом не смыслю, — равнодушно отвечал Степан, оглядывая горы. — С чего ты взял, что здесь есть золото? Какие признаки ты видишь? Я вот, например, не вижу никаких признаков.
— Хе-хе, вот самый главный признак, — ухмыльнулся Бен и кивнул в сторону покосившегося заявочного столба.
Эта был невысокий, с метр, оструганный ствол тонкого деревца, с прибитыми крест-накрест серыми обветренными планками от ящика, на которых были выжжены буквы Т и М.
— Знаешь, Бен, я и сам когда-то навтыкал таких "признаков" по всей прерии, — сказал Гончар. — Только не видел под ними никакого золота.
— Тут тебе не прерия. Тут никто не будет селиться ради того, чтобы сеять пшеницу или растить бычков. Если какие-то отчаянные парни забрались сюда, то только ради золота. Я вот думаю, Стивен, а не застолбить ли нам участок по соседству? Пойдем выше по реке, чем выше, тем лучше, а?
— Застолби, если тебе охота. И через месяц на озере станет одной чайкой больше.
— Хе-хе, даже если так, то это будет чайка с золотым клювом. — Бен с мечтательной улыбкой смотрел, как вода смывает песок с его ладони.
Степан поднял бинокль и снова, в который раз, оглядел безжизненные горы. Он уже видел, как быстро скакали сюда Фарбер и Дрейк. Штерн, жена профессора, Мелисса и негритянка Росита заметно отстали, не спеша продвигаясь среди чахлых кустов, и длинноухие мулы с громоздкой поклажей тянулись за ними.
Когда профессор увидел обнаруженный проводниками заявочный столб, он благоговейно поклонился ему, приподняв шляпу, и торжественно произнес:
— Достопочтенные джентльмены, мистер Морган, мистер Такер!
Бен и Харви недоуменно переглянулись, но профессор все так же напыщенно продолжал:
— От лица всей мировой науки я, ничтожный землекоп, приношу вам свои глубочайшие извинения! Питерс, не окажете ли услугу? Вы сможете, соблюдая все меры предосторожности, выдернуть эту деревяшку из земли, но так, чтобы не повредить ее?
— Это не очень-то хорошо, док, — нахмурился Харви Дрейк. — Вы знаете, как поступают с расхитителями чужого прииска? В лучшем случае их закапывают головой вниз.