— Вам, конечно известно, о том, что Украиной создана специальная парламентская комиссия для расследования фактов продажи оружия грузинской стороне, — несколько разочарованный отсутствием интереса со стороны офицера фээсбэшник заговорил быстрой едва разборчивой скороговоркой, стараясь с возможно большей скоростью проскочить через неинтересную рутину, тем не менее являющуюся обязательной для подхода к главному смыслу разговора. — Естественно, практически центральным направлением ее работы является расследование обстоятельств поставки именно комплекса «Бук». Слишком уж много натворил он дел во время этой войны, слишком сильно засветился.
— Там же вроде бы все уже выяснили, — произнес Севастьянов просто так, лишь бы что-нибудь сказать, поддерживая разговор. — Сняли с боевого дежурства и загнали по бросовой цене грузинам незадолго до начала боевых действий…
— Вот именно, — фээсбэшник торжествующе ткнул в потолок указательным пальцем. — Вот именно, что незадолго до начала боевых действий. А теперь скажите мне, как специалист, за какое время можно подготовить толковый расчет для комплекса? Вот лично Вам, сколько дней понадобилось бы?
Севастьянов озадаченно потер лоб.
— Ну, вообще-то, я преподаванием стрельбы зенитными ракетами никогда не занимался… Но учитывая собственный опыт, рискну предположить, что понятием дни тут оперировать не приходится. По самым скромным подсчетам нужно не менее года. Особенно для натаскивания тех, кто будет работать на командных пунктах и станциях обнаружения цели…
— В данном случае без этих специалистов успешно обошлись. Боевые машины работали автономно, — перебил его оперативник.
— Автономно? — Севастьянов удивленно глянул на него. — Но это совсем другой уровень! То есть, Вы хотите сказать, что у грузин откуда-то появились расчеты способные работать в автономе, без целеуказаний разведки, без распределения целей?
— Совершенно верно, Виктор Сергеевич, совершенно верно, — почти пропел фээсбэшник. — Разведку воздушного пространства вели гражданские радары аэропортов Гори и Тбилиси. А пусковые установки комплекса «Бук» работали по их данным, включаясь лишь непосредственно перед выстрелом с заранее подготовленных позиций. Отсюда и трудности с их обнаружением и подавлением, потому так высоки наши потери. Да что я рассказываю? Вам наверняка лучше меня известно, как трудно уничтожить такую вот блуждающую пусковую установку, работающую из засады…
— Самоходную огневую… — задумчиво поправил Севастьянов.
— Что, простите? — фээсбэшник запнулся на середине фразы и нервно глянул на сидящего напротив офицера.
— Самоходную огневую установку. СОУ, — терпеливо повторил Севастьянов. — Так она правильно называется, а то Вы все время ее обзываете то пусковой, то боевой машиной…
— Простите, — сухо произнес оперативник. — Я все же не специалист в этом вопросе…
— Да, да, конечно… Извините… — спохватился Севастьянов.
Ему действительно неожиданно стало неловко за эту ненужную в общем поправку. Ишь, выпендрился, знаток. Нашел перед кем грамотностью козырять. Этому парню вовсе и не надо знать, как называется та или иная бронированная штуковина, ему совсем за другое деньги платят.
— Так вот, — продолжал фээсбэшник, кивнув в знак того, что извинения приняты. — Все наши самолеты были уничтожены именно такими вот бьющими исподтишка с близкого расстояния самоходными огневыми установками, каждая из которых действовала сама по себе. Вы, без сомнения, понимаете, что если бы грузинская сторона провела полномасштабное развертывание доставшихся ей от Украины комплексов, по всем правилам, то их не составило бы труда засечь нашей радиоэлектронной разведки. А уж после этого подавить их, или просто надежно вывести из строя, дело техники…
— Да я понимаю, — отмахнулся Севастьянов, его раздражали дотошные объяснения собеседника, все-таки он был специалистом в обсуждаемой области и то, что сейчас ему настойчиво растолковывал оперативник, понял и осознал уже давно. — Для меня в сказанном лишь одна загвоздка — уровень подготовки расчетов. Расчет СОУ способный успешно работать в автономе, да еще не на учебных стрельбах, а в реальной боевой обстановке нужно очень долго и тщательно готовить. Откуда у грузин такие специалисты?
— Правильный вопрос. А правильно поставленный вопрос зачастую важнее собственно ответа, — расплылся в довольной улыбке оперативник. — И вот такой вопрос, наконец задан…
Севастьянов весь подался вперед, пронзая взглядом блеклые ширмы водянистых глаз собеседника, уже подспудно зная что именно тот сейчас произнесет, но, пока еще боясь поверить в дурниной верещащее где-то в подсознании предчувствие. Оперативник же старательно держал паузу, торжествующе поглядывая на офицера. Наконец, когда напряжение уже ощутимо повисло в воздухе готовое прорваться в любую секунду, рука фээсбэшника быстрым жестом фокусника нырнула под полированную столешницу. И тут же снова возникла над столом с зажатой в длинных бледных пальцах пластиковой папкой. На вид самой обычной офисной, какие продаются в любом магазине канцелярских товаров. На ней не было ни грифа секретности, ни грозных пометок о недопустимости ознакомления посторонних, даже стереотипная надпись «Дело» отсутствовала. Но Севастьянову все равно сразу же стало вдруг предельно ясно, что там внутри «бомба», самая настоящая, готовая рвануть, как только будет неосторожно приоткрыта хрупкая пластиковая оболочка.
— Ознакомьтесь, Виктор Сергеевич, — голос оперативника полон едва сдерживаемого ожидания триумфа.
Пальцы Севастьянова неожиданно ставшие непослушными и неловкими, словно у набитой ватой мягкой игрушки перехватывают скользкий пластик. Он еще раз вопросительно смотрит в глаза фээсбэшника, словно дополнительно к уже сказанному испрашивая еще какого-то разрешения. Оперативник нетерпеливо кивает: "Да, да, открывайте!" Пластиковая обложка легко отгибается в сторону и прямо в глаза Севастьянову пристально смотрит Померанец.
Бывший сослуживец одет в парадную форму майора уже почти два десятка лет не существующей армии, ярко отсвечивают расплывчатыми засветками солнечных бликов на груди две медали: общая для всех военных, окончательно выродившаяся в простой значок — "Десять лет безупречной службы", и вторая, настоящая — "За боевые заслуги", предмет всегдашней зависти испытательного отдела. Приколотая к заполненному убористым машинописным шрифтом листку фотография явно попала сюда из личного дела, слишком уж официален снимок. Такие, с застывшими казенными лицами и деревянными чересчур сильно расправленными плечами, делают только на документы. Дальше шли пожелтевшие бумажные листы, испещренные аккуратными печатными строчками и неряшливыми синими каракулями.
Потом еще одна фотография, тоже стандартная — девять на двенадцать, парадная форма и сиротливо одинокая медалька за выслугу лет на левой стороне груди. Все правильно Вовка Маркухин был младше их всех, от того и назначали всегда вторым оператором, вроде как работа не такая ответственная. Опять ворох разномастных листов, скрывающих следующее фото. Теперь Севастьянов уже заранее знал, кого он увидит.