Здоровенный бородатый детина с громким хохотом швырнул растрепанную жертву нам чуть ли не под ноги. Она шарахнулась в сторону, но ее тут же перехватил молодой горбоносый парень и радостно гогоча толкнул обратно в объятия бородатого гиганта. Всего на мгновенье ее широко распахнутые, безумные от полнившего их ужаса глаза мазнули меня по лицу. Всего на один миг, но в эту короткую долю секунды в голове у меня что-то сухо щелкнуло, словно слетел и без того давно держащийся на одном честном слове предохранитель. Перед лицом встали другие глаза, пустые и мертвые, равнодушно глядящие в небо. И жирная зеленая муха, моя старая знакомая, радостно оскалилась сморщенным ртом, беззаботно потирая отвратительные мохнатые лапки… В голове заклубился мутный бордовый туман. Я сам не понял, что произошло. Мелькнули сквозь редкие прорехи в багровом мареве чужие бородатые лица, плеснул в уши чей-то испуганный вопль, а потом грохнула полновесная автоматная очередь и незнакомый, режущий холодной сталью голос произнес:
— Кто лапнет пушку, получит пулю. А теперь отошли все на пять шагов, только медленно… Ну!
Багровую муть разорвало также внезапно как и принесло. Молодая грузинка в разорванном платье скорчилась у меня в ногах, совершенно не обращая внимание что задравшаяся юбка полностью оголила ее покрытые синяками и свежими кровоподтеками ноги. Трое добровольцев, скорее изумленных, чем реально напуганных замерли в нескольких шагах передо мной. Оружия в их руках не было. Автоматы у всех троих небрежно заброшены за спину, и в данной ситуации, это было очень даже хорошо. Вот только что делать дальше, я себе абсолютно не представлял.
— Ты это, паря… Не дури, ладно? — судорожно облизнув пересохшие губы произнес горбоносый. — Девка понравилась? Понимаю… Только это мы ее первые нашли… Не хорошо получается…
— Э, ты в нас сытырылят из-за паршивый грузинский авца будэшь? — сильно коверкая непривычные русские слова осведомился сверкая глазами еще один, заросший до самых глаз иссиня-черной щетиной.
— Вай! Малчык! Попугал и хыватыт! Ты же нэ выстрылыш в мэня, правда?
Здоровенный бородач сделал вперед осторожный шаг, глядя на меня исподлобья. Я угрожающе дернул автоматом в его сторону, но он лишь усмехнулся в бороду и шагнул еще раз, уже протягивая свою лопатообразную ладонь к стволу моего автомата.
— Хыватыт, пашутылы и высе!
Губы его улыбались, но глаза оставались холодными и злыми, не оставляющими ни малейшего сомнения в том, что он сделает с шутником посмевшим держать его под прицелом, как только завладеет его оружием.
— Назад! — я судорожно закусил губу, угрожающе взмахивая стволом.
Глаза бородатого превратились в узкие щелки и угрожающе засверкали, а сам он медленно шагнул вперед еще раз.
Автоматная очередь ударила откуда-то сбоку, заставив бородача стремительно отпрыгнуть назад. Фонтанчики пыли, выбитые пулями взлетели вверх прямо из-под его стопы. Горбоносый с небритым испуганно пригнулись.
— Тебе же по-русски сказали: назад! — лениво протянул в наступившей после выстрелов звенящей тишине Руслан. — Вы чего, русский язык не понимаете, да? В школе наверное не учились?
Добровольцы потерянно молчали. Если меня они еще могли проверять на прочность, то в том, что Руслан не задумываясь пустит оружие в ход, никто усомниться и не подумал. Я благодарно улыбнулся напарнику, и он подмигнул мне в ответ.
— Сильно не радуйтесь, да, — просипел между тем горбоносый. — Сейчас наши парни подойдут, тогда посмотрим…
— Заткнись, шакал! — спокойно оборвал его Руслан. — За такие дела, как вы тут чуть не устроили, раньше вешали без всякого разбора. Теперь времена не те, но все равно вы все трое должны быть благодарны моему другу за то, что он вас, вовремя остановил. Думаю, и ваши товарищи скажут то же самое…
Действительно две прозвучавшие одна за другой автоматные очереди уже привлекли внимание добровольцев, я с тревогой заметил, как человек десять из них скучковались на окраине села и о чем-то совещаются то и дело бросая недобрые взгляды в нашу сторону. Причем в отличие от трех стоящих перед нами олухов, оружие у них было отнюдь не за спинами, а в руках, наготове… Правда и ополченцы тоже загомонили за нашими спинами, я их не видел, но чувствовал, что там тоже началось шевеление. Черт, вот уж встряли, так встряли, еще не хватало, чтобы из-за этой замарашки сейчас началась стычка между двумя отрядами.
Словно прочитав мои мысли Руслан, оглядев скептически все еще жмущуюся к моим ногам жертву несостоявшегося насилия, коротко посоветовал:
— Увел бы ты ее отсюда, русский… Да и сам шел бы… Лучше, чтобы вас обоих тут не было, когда начнется разбор, а то, и правда, до стрельбы не далеко…
— А как же ты? — я нерешительно оглянулся на добровольцев.
— Со мной все нормально будет, — криво ухмыльнулся Руслан. — Я местный, сам разберусь как-нибудь. А ты забирай эту овцу, и чтоб и духу вашего здесь не было. Ну? Долго еще тормозить будешь?!
Подстегнутый его непререкаемым командным тоном, я не опуская автомата, потянул за ворот платья сидящую у моих ног девушку.
— Вставай! Ну же! Слышишь меня!
Поднять ее удалось только с третьей попытки. Грузинка находилась в глубоком ступоре и лишь бестолково хлопала расширенными от страха глазами. Наконец у меня все же получилось с грехом пополам заставить ее двигаться, и я медленно, спиной вперед попятились к роще, буквально волоча девушку за собой. Добровольцы смирно застывшие под стволом автомата Руслана провожали нас ненавидящими взглядами. Повернуться к ним спиной я позволил себе только когда мы уже были среди первых спасительных деревьев.
А потом был бестолковый суматошный бег по лесу. Девчонка то и дело падала, зацепившись о торчащий из земли корень, умудрялась запутаться своими лохмотьями в каких-то колючих кустах, скользила на мокрой траве и оступалась. Короче, сплошное мучение! Я терпеливо тянул ее за собой безропотно снося ее неловкость и бестолковость, с затаенным страхом прислушиваясь к тому, что осталось позади. Не рванет ли воздух автоматная очередь, не хрустнет ли под ногами погони предательская сухая ветка… Но все было тихо.
Вскоре рощица кончилась. Мы проскочили ее насквозь и, проломившись сквозь чахлый подлесок, вывалились на петляющую через поле грунтовку. Выскочив на дорогу я остановился, запалено дыша, пытаясь восстановить сбившееся от быстрого бега дыхание. Грузинка загнанно сопела рядом, постепенно приходя в себя и глядя на меня со все большей опаской. Не знаю уж чего она там себе напридумывала, но чувствовалось, что больше меня как избавителя девушка не воспринимает. Она даже сообразила, что из ее продранного платья торчит слишком много обнаженного тела, и по мере сил принялась прикрываться ладонями и живописно свисающими во все стороны лоскутами. Вот уж действительно глупость. Просто не представляю, кто ее такую потрепанную и исцарапанную мог бы сейчас возжелать. Но, тем не менее, было ясно видно, что она искренне опасается новой попытки насилия. Что ж, тем лучше, ни к чему и дальше длить эту дурацкую комедию в стиле рыцарских романов.