Неожиданно в номере зазвучал чужой голос. Остановившись на пороге ванной, Марат огляделся и заметил над входной дверью маленький репродуктор. «Вниманию гостей из России! Вниманию гостей из России! В связи с особыми обстоятельствами программа пребывания изменяется. Просим вас оставаться в апартаментах до новых распоряжений. Просим вас оставаться в апартаментах до новых распоряжений. Напоминаем, что заказать завтрак вы можете по телефону три-три-ноль».
Через несколько минут в его номер вошла Оксана.
— Встал? Все нормально? Вадим Андреевич уже заказал завтрак, пойдем к нему.
— А что случилось?
— Ты радио слышал? Особые обстоятельства.
Гранцов стоял перед телевизором, попыхивая сигарой. Он был в тельняшке-безрукавке и джинсах.
— Форма одежды полевая? — спросил Марат.
— Кажется, поторопился я с формой, — ответил Гранцов мрачно. — Плакало наше сафари, сержант.
Юноша в розовой распашонке прикатил сверкающую тележку, Оксана отослала его, сама накрыла стол на двоих и пошла к двери.
— Ты куда? А позавтракать? — спросил Марат.
— Мы с дядей Федей уже внизу покушали. Всех гидов собирают, пойду, получу новые инструкции. Но вы не волнуйтесь, все будет хорошо.
Гранцов подождал, пока за ней закроется дверь, и спросил:
— А что это за значки у персонала?
Марат почему-то очень боялся, что тот начнет спрашивать о вчерашнем, и особенно о прошедшей ночи. Поэтому, услышав вопрос, он вздохнул облегченно и переспросил:
— Какие значки?
— Круглые значки на рубашке, с какими-то цифрами. Может, какой-то код? Или закрепленный сектор обслуживания?
— Кажется, я знаю, — сказал Кирсанов. — Это личный номер.
— Вряд ли. Вчера у него был 641-й, а сегодня 629-й.
— Вот именно. Такая система. Называется статус. Вчера он был ниже, за ночь подрос. Или наоборот. Полный контроль, каждый шаг оценивается.
— Кем?
— Да уж есть кем, — сказал Марат. — Ефрейторов хватает. У них же все просвечивается, каждый шаг на виду. И стучат друг на друга со страшной силой.
— Допустим, номер изменился. Ему за это больше платят?
— Нет.
— Он какие-то льготы получает?
— Да нет же, нет.
— Тогда что в его жизни меняется с переменой значка?
— Как что? Да ведь значок — это и есть жизнь, — сказал Марат.
— Не понимаю.
— А вам и не надо их понимать. Вы, например, тараканов понимаете? Нет. Так и эти. Они же не люди, они тараканы. Живут с нами в одном доме, и пищу нашу употребляют, но все равно не люди. В общем, безобидные, и едят мало, но уж больно противные. Но если у вас к ним какой-то научный интерес… Надо просто пожить с ними внутри секты, и такие вещи становятся очень понятными.
— Ты что, жил с ними?
— Не слишком долго.
— Не затянуло?
— Просто не успели. Из секты сам не уйдешь. Надо, чтобы кто-то силой вырвал. Это больно вообще-то. Но по-другому никак. Вот меня и вырвали, мне, значит, повезло. А то бы сейчас и я тут суетился со значком на рубашке, — усмехнулся Марат.
Он снова вспомнил вчерашнюю встречу со Старицыным, и порадовался тому, что не дал себя уговорить. Кажется, не дал. Впрочем, разговор остался неоконченным. Продолжение следует. Но теперь он будет говорить только на трезвую голову и при свидетелях.
Гранцов разливал кофе, когда появился Ксенофонтов. По озабоченному лицу старика Марат догадался, что их полет в Сан-Деменцио снова оказался под угрозой срыва.
— Ах, как обидно, как досадно… — приговаривал старик, вертя в руках шляпу. — Так нескладно все получается… Даже не представляю, как сказать…
— Федор Ильич, считайте, что вы нас уже подготовили. Переходите к делу, — сказал Гранцов.
— Дело заключается в том, драгоценный Вадим Андреевич, что наша столь желанная экскурсия временно откладывается. Как выразилось мое начальство, по обстоятельствам «форс-мажор». Все виды соответствующих компенсаций уже рассматриваются и будут предложены вам на выбор…
— Что значит «форс-мажор»? — Гранцов посмотрел на Кирсанова. — Ты у нас референт или кто? Поговори-ка с представителями, пока я завтракаю.
— Проигрыш футбольной команды, даже национальной сборной, не является форс-мажорным обстоятельством, — сказал Марат, охотно вступая в юридический спарринг. — Лично я не вижу никаких причин для отмены экскурсии.
— А погромы? А танки на улицах? — тоскливо спросил Федор Ильич. — Ты же сам вчера все видел.
— Видел как физическое лицо, — щегольнул словечком Марат, — а как юридическое лицо я ничего не видел, никаких форс-мажорных обстоятельств. Нет ни стихийного бедствия, ни эпидемии, ни государственного переворота.
— Ох, Маратик, здесь перевороты чаще бывают, чем эпидемии. Вполне возможно, что пока мы с вами беседуем, уже власть переменилась…
— Вот переменится, тогда и поговорим о компенсации, — сказал Марат. — Короче, дядя Федя, иди к начальству. Так им и скажи. Группа «Сафари» настаивает на точном соблюдении оплаченной программы.
— А будут мухлевать, так мы наймем чартер и слетаем без них, а потом выставим неустойку, — добавил Гранцов.
— Да лично я не против, даже наоборот, — сказал старик. — Лично я предпочел бы провести это время на природе, пока здесь всякие пертурбации не завершатся. Но я, как говорится, человек маленький. Что ж, я передам ваше мнение.
— Это не мнение, это требование, — сказал Марат, многозначительно подняв палец.
Старик ушел, а Гранцов протянул руку Кирсанову:
— Четко сработано. А я-то поначалу скис. Но ты молодец, обломал белогвардейца.
Федор Ильич вернулся с подкреплением, и стало ясно, что он не лицемерил, называя себя маленьким человеком. Теперь он стоял в самом незаметном углу номера, а пришедшее с ним Начальство развалилось в кресле и устроило щиколотку на колене.
Меня зовут Дональд, говорило Начальство на снисходительно медленном английском. Я не понимаю, в чем проблема. Мы очень сожалеем, что ваш трансфер невозможен. Компания сейчас ведет переговоры с центром, чтобы этот инцидент получил хорошее продолжение. То есть никаких обид, никаких претензий, вы получаете хорошую компенсацию.
Это могут быть деньги, это может быть дополнительное бесплатное обслуживание, это могут быть и другие варианты.
Например, два вечера в казино за счет фирмы. Это лучше, чем кормить москитов в Сан-Деменцио. В Сан-Деменцио ехать нельзя, туда просто нет дорог. Лететь тоже нельзя, потому что летчики боятся покидать аэропорт в такие дни.
Критические дни? — спросил Марат, и дальше повел разговор сам, потому что на таком-то английском и он мог изъясняться. Я тоже не понимаю в чем проблема. В городе стрельба, беспорядки. Было бы логично перебросить элитную группу туристов подальше от этих трудностей. Тем более, что группа имеет приглашение на спортивный семинар. И тем более, что в случае нарушения договора Глобо Торизмо понесет большие убытки. Наш юридический ответ будет несимметричным, как говаривал Горбачев.