Неважно, кто едет. Илья знал, что всегда сумеет договориться. Даже с федеральным маршалом, который попытается его арестовать.
Во-первых, розыскные карточки не имеют никакого сходства с мистером Уильямом Смитом.
Во-вторых, когда у человека за спиной стоят семь или восемь вооруженных приятелей, как-то неловко предъявлять ему ордер на арест.
Он прихватил с собой стул, прошел через двор и уселся у ворот в тени забора. Он даже успел раскурить сигару, прежде чем пролетка подъехала к дому.
Не вставая, Илья лениво повернул голову. В коляске сидел не маршал Даррет, а какой-то тюфяк, и у Ильи отлегло от сердца. Даррет был ему симпатичен, и очень не хотелось с ним ссориться.
— Нам нужна хозяйка, — сказал кучер.
— Хозяйка? — удивился Илья. — Она далеко. И, черт возьми, зачем вам нужна моя жена?
Кучер тупо уставился на него, затем повернулся к седоку. Толстяк, сидевший в пролетке, смотрел на Илью так, будто пытался вспомнить, где же они виделись.
— Здесь живут Коннорсы? — спросил кучер.
— Да, пока еще живут. Они мне не мешают. Да и кто бы посмел выгнать вдову и сироток? Пусть живут, сколько хотят, места для всех хватит. — Он встал и поправил пенсне. — Да, места хватит. Но я привык, что ко мне не приезжают без приглашения. Постарайтесь это запомнить, джентльмены. Всего доброго.
Илья стоял, широко расставив ноги и держа руки на поясе. Он улыбался, но пальцы его лежали на рукоятке револьвера.
Толстяк приподнял шляпу, на пальцах сверкнули золотые перстни:
— Я Скотт Форсайт, мое ранчо тут неподалеку, на Волчьей реке.
— А я — Уильям Смит, — сказал Остерман. — Мое ранчо вы топчете своими копытами.
Форсайт чуть привстал, заглядывая во двор. И улыбнулся:
— Надеюсь, мы станем добрыми соседями.
— Не сомневаюсь.
— Когда вы купили эту землю?
— Недавно.
— Вы меня опередили.
— Не только вас, — сказал Илья. — На лакомый кусок было много охотников.
— Желаю удачи.
Илья кивнул и снова уселся на стул. Краем глаза он заметил, что возле крыльца собралась внушительная компания. Но оглянуться он смог только, когда пролетка уехала.
Мойра стояла на крыльце, в окружении нескольких ковбоев, каждый — с винчестером на плече.
Остерман смотрел вслед коляске, пока она не скрылась за холмом. «Мы станем добрыми соседями, — подумал он. — Но только если нас похоронят на одном кладбище».
Мойра подошла к нему и взяла за плечо.
— Билли, знаешь, кто это приезжал?
— Да. Сколько времени тебе нужно, чтобы собраться? Я хочу, чтобы ты уехала немедленно.
— Люди Форсайта убили моего мужа, — сказала она. — Я поняла это, как только увидела его. Ему нужна наша земля.
— Ты меня слышишь? — Он ласково сжал ее руку. — Ты уедешь прямо сейчас. Из Гудворда ходят поезда. Уезжай в Аризону, Инес тебя встретит, все будет хорошо. Собирайся.
— Нет, Билли. Теперь я не могу уехать.
Он понял, что ее не переспорить. Мойра казалась совершенно спокойной, голос звучал ровно, но от взгляда ее зеленых глаз у Ильи враз пересохли губы, как перед хорошей дракой.
И все же он попытался ее образумить.
— Мойра, — сказал он как можно внушительнее, — подумай о детях!
— Ох, Билли, как раз о них-то я и подумала. Как раз о них. Майк и Джимми никогда не простят меня, если мы удерем отсюда накануне войны.
— Какой войны? Не будет никакой войны…
— Она уже началась, — сказала Мойра. — Только что.
* * *
Опытный боец начинает драку самым лучшим своим ударом. А лучший удар — тот, что наносится в самое слабое место.
— Лошади — вот наше слабое место, — сказал Илья. — Если завтра придет судебный исполнитель, то у нас прежде всего отнимут лошадей. Мы должны избавиться от табуна. Есть поблизости укромный уголок, где его можно спрятать?
Работники переглянулись.
— Таких уголков тут полно, — сказал старший конюх. — Спрятать-то можно. Да только неизвестно, вернутся ли кони оттуда. Все урочища и каньоны — для конокрадов дом родной.
— Мы могли бы увести и покараулить табун, но кто тогда останется здесь? — добавил объездчик. — От соседей всего можно ожидать.
— Здесь останутся стрелки, — сказал Илья. — Вы сами знаете, кто из вас лучше управляется с лошадьми, а кто — с винчестером. Так и разделимся. Наездники уведут табун. Стрелки останутся со мной. Но это еще не все.
Кто из вас бывал на ранчо Форсайта? Ты? Вечером прогуляемся к нему. Посмотрим на гнездо стервятника. А теперь — самое главное. Мне нужен парень, который мог бы выиграть призовую гонку. Он сядет на самого резвого скакуна и отправится на ближайшую почту. Он отправит несколько телеграмм. Есть такой парень?
— Майк, — в один голос ответили работники.
Мойра вышла из комнаты — и тут же вернулась с сыном. Очевидно, ей не пришлось его долго искать: парнишка стоял за дверью и все слышал.
— Я возьму Черноухого, — сказал он, слегка заикаясь от волнения. — Он летит быстрее пули. И никого не подпускает к себе. Только отца и меня.
— Телеграмму можно отправить и с карьера, — сказала Мойра и попыталась пригладить медные вихры Майка.
Но сын отскочил и возмущенно глянул на нее.
— Нет, — сказал Илья. — Только с почты.
— Я долечу до Шерман-Сити за час! И тут же — обратно!
— Нет. Тебе придется там подождать ответных телеграмм. Найдешь, где переночевать?
— Да! А сколько ждать?
— Наши друзья не любят тратить время попусту. Они ответят сразу, — заверил его Илья. — День. Ну, два. Но ты обязательно дождись ответа. Привезешь мне, это очень важно.
— Я могу отправиться прямо сейчас!
— Вот и отправляйся. Мойра, собери гонца в дорогу.
Оставшись с работниками, Илья подробно обсудил с ними маршрут перегона. Те, кто вызвался уводить табун, пошли собираться, а стрелки с Остерманом поднялись в комнату Эда.
Открыв оружейный шкаф, Илья раздал работникам винтовки и коробки с патронами. Сам же подсел к столу и с трудом отыскал пару чистых листов бумаги. Когда пришла Мойра, он протянул ей конверт:
— Отдашь Майку. Скажи ему, что в этих телеграммах нельзя изменить ни одной буквы.
— Ему бы и в голову не пришло что-то менять.
— Зато до этого мог бы додуматься телеграфист. Кстати, ты тоже собирайся. Поедешь в Шерман, оформишь сделку.
— Какую сделку? — недовольно спросила она. — Никуда я не поеду!