У Костика была и невеста – Оля Литвинова, ее тоже подыскала заботливая мама. Вообще Константин был для Калерии светом в окошке, отрадой, главной удачей жизни. Сеня порой обижался, но поделать ничего не мог – Костику досталась вся материнская любовь. Отца братья не помнили, он рано ушел из семьи и затерялся на жизненных дорогах.
– Мама брала любого пациента, – тихо жаловался Сеня, – чтобы купить Косте самые лучшие джинсы, самые дорогие часы, самые модные рубашки. Следом начались траты на репетиторов, брат не слишком хорошо учился.
Я заметила:
– Небось сами не в рубище ходили.
Сеня кивнул головой.
– Согласен. Только всегда относился к одежде спокойно, а Костька устраивал целые представления. Идут они, допустим, мимо магазина. В витрине куртка ценой в две мамины зарплаты. Он встанет и рассматривает минут десять, потом тяжело вздохнет и скажет:
– Всю жизнь о такой мечтал, но понимаю, что не по карману.
Калерия тут же вбегала в магазин, следом несся причитающий сынок:
– Не надо, мамусечка, не трать деньги, зря я, дурак, это сказал!
Но мамаша уже натягивала на парня обнову, обдергивала и приходила в восторг. Куртка сидела, будто вторая кожа.
– У тебя, Костя, идеальный вкус, – с придыханием восторгалась Калерия, – если что понравилось, значит, экстра-класс. Носи на здоровье.
– Неудобно, – мялся Костя. – Сене тоже хорошо бы такую купить.
– Надо же так любить брата, – умилялась мать. – Не беспокойся, у него еще старая в порядке, а твоя пообтрепалась.
Похожие сцены происходили часто, причем не только возле промтоварных магазинов. Вздохи частенько раздавались по поводу видеоаппаратуры, телевизора, музыкального центра. Потом аппетиты возросли, захотелось сотовый. Это произошло лет восемь назад, тогда супердорогие мобильники имели только по-настоящему богатые люди.
– Тебе не кажется, что такие игрушки матери не по карману, – возмущался Сеня.
Костик моментально скуксился.
– Не просил, она сама.
– Знаю твои дешевые приемчики, – ухмылялся старший брат.
– Замолчи, Сеня, – укоряла Калерия, – я и сама давно хотела телефончик приобрести, Костя часто по вечерам задерживается, позвонить неоткуда, сердце от тревоги болит.
– Я приобрел карточку и пользуюсь таксофоном, – буркнул Сеня.
– Мне так спокойней, – с нажимом сказала мать, – считай, что себе приобрела.
Сеня лишь пожал плечами, но на брата рассердился окончательно.
Потом в доме начался настоящий кошмар, потому что Костик безумно влюбился в Людмилу. Бедная Калерия Львовна боялась раскрыть сыночку глаза. Лишь один раз она робко заикнулась:
– А как же Оленька? Думается, она лучше тебе подходит и по возрасту, и по воспитанию. Мила уже повидавшая всего женщина…
Но обычно приветливый и, как правило, послушный, Костенька неожиданно ощетинился:
– Будешь против моего романа, уйду из дома.
Калерия Львовна только вздохнула. Романа-то никакого и не было, лишь невероятная, патологическая любовь со стороны юноши. Скорей всего здесь сыграло свою роковую роль неправильное воспитание. Привыкший получать все по первому требованию, Костя не умел управляться со своими желаниями, он мечтал о Людмиле, как о новой игрушке. Но женщину ведь нельзя купить, словно куртку, машину или сотовый телефон.
Сначала Калерия Львовна не придавала роковой страсти особого значения. Ну повздыхает парень недельку-другую, да и забудет. Вокруг столько женщин, зачем ему такая бывалая. Но блажь не проходила. Парень охапками таскал в клинику цветы, конфеты и писал любовные письма. Он совершенно забросил учебу, и Калерия заволновалась. На носу диплом, уже все подготовлено для того, чтобы дорога любимого сыночка пролегла в аспирантуру. Но честолюбивые материнские мечты могли пойти прахом из-за какой-то нахалки, хитрющей детдомовки, не желавшей улечься с Костиком в постель.
Калерия Львовна была абсолютно уверена: опытная Людмила просто заманивает наивного мальчишку, демонстрируя полную неприступность. Далеко идущая тактика, нацеленная на выгодное замужество. Иногда по вечерам Калерия едва справлялась со злостью, глядя, как сам не свой Костик мечется у телефонного аппарата. Ну разве для такой хабалки тянула она на горбу сына? Для такой ли невестки зарабатывала квартиру, дачу, машину и твердую копеечку? Вот Олечка Литвинова, дочка преуспевающего профессора, главного врача крупной московской клиники, совсем другое дело.
Но Костя теперь не хотел и смотреть на предлагаемую невесту. Однажды, услыхав, как сын рыдает, закрывшись в ванной, мать не выдержала. На следующий день, скрепя сердце и с трудом преодолевая неприязнь, Калерия вызвала к себе в кабинет Людмилу. Та моментально явилась, распространяя аромат дорогих духов. Начальница не стала долго церемониться, а сразу приступила к делу:
– Вы, конечно, в курсе того, что мой сын от вас без ума?
Людмила нагло закурила и усмехнулась.
– Ну я-то тут ни при чем, повода не давала, глазки не строила.
Заведующая решила пропустить ее хамство мимо ушей и продолжала:
– Не скрою, не о такой невестке мечталось, но раз уж так вышло…
Людмила перебила Калерию:
– К чему этот разговор, ни о каких взаимоотношениях между мной и вашим сыном речи не идет, у нас даже свиданий не было, а вы – про свадьбу!
– Погодите, – попросила мать, – просто хочу вам сказать: у меня, кроме детей, никого нет. Косте достанется много всего: дача, квартира, машина. К тому же у него в руках вскоре окажется отличная денежная специальность. Да и мое имя в мире медицины кое-что да значит, устрою вас в хлебное место. Руки у вас – дай бог всякому, быстро в гору пойдете. Так что лучше с нами дружить.
Люда загасила аккуратно окурок и вежливо поинтересовалась:
– Насколько я понимаю, предлагаете мне материальные блага за благосклонность к Косте? Считаете меня проституткой?
Калерия Львовна рассвирепела: