– В каком состоянии находилось оружие в тот момент, когда оказалось у вас?
– В том же, в каком находится сейчас.
– Специально обращаю внимание присутствующих на барабан револьвера. Сержант Холкомб, там были четыре снаряженных патрона и две пустые гильзы, не так ли?
– Да, сэр. Совершенно верно.
– То есть в настоящий момент револьвер находится в таком же состоянии, в котором находился тогда, когда был передан вам?
– Да, сэр.
– Вы можете дать в этом клятву?
– Да, сэр.
– Ваша Честь, я прошу приобщить это оружие к материалам дела в качестве вещественного доказательства под литерой «А».
– Я хотел бы задать несколько вопросов относительно этого оружия, а также допустимости приобщения его к материалам дела, – сказал Мейсон.
– Очень хорошо.
Холкомб смотрел на Мейсона с вызовом.
– Вы утверждаете, сержант, что оружие находится в том же состоянии, в котором оно находилось тогда, когда попало в ваши руки?
– Да, сэр.
– И его не трогали?
– Никоим образом, сэр.
– Вы отдавали оружие на баллистическую экспертизу, не так ли?
– Да, сэр.
– Вам известно, что при баллистической экспертизе производятся пробные выстрелы? Вы присутствовали при том, как производились пробные выстрелы из этого револьвера?
– Да, сэр.
– Чтобы произвести эти самые пробные выстрелы, нужно было вытащить стреляные гильзы из…
– Конечно. И не только стреляные гильзы. Патроны, оставшиеся в револьвере, – вещественные доказательства. Мы хотели убедиться в том, что пуля, послужившая причиной смерти потерпевшего, идентична по некоторым признакам остальным, находившимся в патронах, которыми заряжен был барабан. Поэтому мы не использовали при испытаниях указанные патроны.
– Прекрасно, – сказал Мейсон. – Значит, вы разрядили револьвер, произвели пробные выстрелы, использовав при этом другие патроны, затем вставили в барабан извлеченные из него ранее пустые гильзы и патроны.
– Совершенно верно.
– Кто этим занимался?
– Лично я, сэр.
– В таком случае, – сказал Мейсон, – потрудитесь уточнить, чем вы можете доказать, что пустые гильзы занимают в настоящий момент те же самые гнезда, которые они занимали до пробной стрельбы.
– Но… но это не имеет никакого значения!
– Утверждая, что оружие находится в том же состоянии, в котором оно было в тот момент, когда попало в ваши руки, вы учитывали лишь практические аспекты, не так ли?
– Да, сэр.
– Вы пытались установить владельца оружия по заводскому номеру последнего?
– Конечно.
– И что же вы установили?
Судья Киппен вскинул брови.
– Этот вопрос, насколько я понимаю, исходит непосредственно от защитника, – сказал он.
– Совершенно верно, – согласился Мейсон. – С формальной точки зрения моя подзащитная может иметь некоторые возражения относительно отдельных моментов следствия, но я не вижу смысла в том, чтобы привлекать в качестве свидетеля продавца оружия или дотошно исследовать регистрационные документы. В этом отношении я полностью доверяю высочайшему профессионализму сержанта Холкомба…
– Спасибо, – саркастически скривился Холкомб.
– …так что я хотел бы предоставить ему возможность сообщить о результатах его расследования. Что вы установили, сержант?
– Я установил, что этот револьвер был продан 25-го числа прошедшего месяца в магазине спортивных товаров в Ньюпорт-Бич некоему Мервину Олдричу. Я установил также, что Мервин Олдрич приобрел это оружие в целях самозащиты, что он имел на него соответствующее разрешение, что он хранил его в перчаточном ящике своего автомобиля, что оно было оттуда украдено, что…
– Минутку, – перебил его судья Киппен. – Я не вижу смысла в пересказе показаний иного свидетеля. Господин заместитель окружного прокурора, присутствует ли в суде мистер Олдрич?
– Да, Ваша Честь, – сказал Джеффри Строн.
– Насколько я понимаю, считается, что револьвер был похищен у мистера Олдрича при обстоятельствах, дающих обвинению возможность утверждать, что это было проделано обвиняемой?
– Совершенно верно, Ваша Честь.
– Полагаю, что мы могли бы услышать об этом непосредственно из уст мистера Олдрича.
– Да, Ваша Честь.
– В таком случае я предлагаю отпустить сержанта Холкомба и пригласить мистера Олдрича занять его место, – подал голос Мейсон.
– Один момент! – поспешно отозвался Строн. – У меня нет возражений относительно того, чтобы выслушать мистера Олдрича. Я собирался выставить его в качестве свидетеля обвинения, но не вижу нужды делать это сию минуту. Чтобы решить вопрос о приобщении оружия к материалам дела в качестве вещественного доказательства, требуется совсем немного: указать, что оно находилось у ответчицы, и зафиксировать тот факт, что именно оно было использовано в качестве орудия убийства Стивена Меррила.
Судья Киппен посмотрел на Мейсона.
– Что скажет на это защита?
– С процессуальной стороны корректность позиции обвинения не вызывает сомнения, – сказал Мейсон, – но я хотел бы обратить внимание Высокого Суда на два момента. Во-первых, обвинение пока еще не доказало, что этот револьвер – тот самый, из которого вылетела пуля, убившая Стивена Меррила. Во-вторых, не доказано также то, что он когда-нибудь находился в руках у моей подзащитной.
– Что вы хотите этим сказать? – удивился Строн. – Вы же сами передали его сержанту Холкомбу.
– Он извлек револьвер из моей машины, – сказал Мейсон. – А я – не то же самое, что ответчица.
– Но вы представляете ее интересы.
– Только как адвокат. Однако я и в этом качестве даже словом не обмолвился о револьвере как орудии преступления. Может быть, я смогу доказать это, задав сержанту Холкомбу несколько вопросов. – Мейсон, благожелательно улыбаясь, повернулся к Холкомбу. – Помните, сержант, когда я приехал в «Горную корону», вы подошли ко мне и спросили о револьвере, который мне передала Эвелин Багби?
– Да, только, мне кажется, я спросил о револьвере, послужившем орудием убийства.
– И вы, надеюсь, не станете отрицать, что после этого, оттолкнув меня, запустили руку в перчаточный ящик моего автомобиля и выудили оттуда вот этот самый револьвер, о котором идет сейчас речь?