Вся бытовая техника, как правило, выходит из строя на другой день после окончания гарантийного срока. Сегодня утром я, решив в недобрый час побаловать себя капуччино, спустилась на кухню, насыпала в кофемашину арабику, не думая ни о чем плохом, нажала пару кнопок, и… Послышалось раздраженное шипение, потом из агрегата вырвалось облако пара, за ним что-то сверкнуло, и все. Безотказно работавший прибор скончался, успев перед смертью выжать из себя несколько капель плохо приготовленного кофе.
Я уставилась на сверкающую хромированными деталями штуковину. Потом, поняв, что она не собирается оживать, открыла ящик, где хранятся все паспорта на технику, порылась в нем, вытащила нужный и прочитала: «Срок действия гарантии – год со дня покупки». Рядом стояла написанная от руки дата: «15 июля». Я взглянула на календарь: так и есть, гарантия день назад закончилась.
– Ну-ка, подвинься, – заявила спустившаяся со второго этажа Зайка. – У нас есть молоко? Капуччино хочется!
– Мне тоже, – пробормотала я, пытаясь оценить размер беды.
Интересно, кофемашина умерла совсем? Вдруг ее можно реанимировать? Вот намедни перестала работать стиралка, я вызвала мастера и узнала, что в ней есть какой-то фильтр, его следовало регулярно чистить. Естественно, никто из домашних тоже не знал об этом, но дело закончилось просто. Мастер показал, что нужно предпринять, и мы снова спокойно стираем. Вполне вероятно, что и в кофемашине имеется нечто подобное…
– Если тебе тоже хочется капуччино, – забубнила Зайка, роясь в холодильнике, – то кто мешает быстренько нацедить себе и остальным по чашке?
– Она не работает, – пролепетала я.
– Почему? – удивилась Зая.
– Что не фурычит? – воскликнул появившийся на пороге Кеша.
– Кофемашина, – сердито сообщила Зайка. – Даша ее сломала.
– Вовсе нет, – я попыталась отбиться, – она сама перегорела.
– Само ничего не портится, – фыркнула Ольга, – небось ты воды не налила.
– Я не такая дура!
– Такая, – мгновенно заявила невестушка, – кто в пятницу включил пустой электрочайник, а?
– Ну, один раз за всю жизнь и на старуху бывает проруха, – возмутилась я, – с каждым может случиться.
– Знаешь, мать, – вздохнул Кеша, – насчет того, что один раз за всю жизнь, – тут ты маленечко слукавила. Ну-ка, давай припомним. Кто, желая вымыть холодильник, проковырял ножом в морозильной камере дыру, через которую вытек весь фреон, а? Мы потом еще два месяца харчи на балконе хранили, спасибо зима была!
– Ну у тебя и память! – восхитилась я. – Дело-то происходило в конце восьмидесятых годов прошлого века.
– Можно и недавние твои подвиги вспомнить, – не успокаивался сынок, – не далее как неделю назад ты утопила в ванне радиоприемник. Чем он тебе досадил? Транслировал плохую музыку? Так сменила бы волну.
Я собиралась сказать, что люблю, принимая ванну, слушать радио и совершенно случайно столкнула маленький приемник в воду – кто-то, скорее всего вытиравшая с него пыль Ирка, сбил настройку, а я всего лишь хотела вернуться к любимой радиоволне, – но промолчала. Какой смысл спорить с Кешей и Ольгой? Теперь будут мне поминать сломанную кофемашину до конца дней.
Вздыхая, я вытащила из шкафчика турку и тут же уронила ее. Деревянная ручка отломилась от медного ковшика.
– Не расстраивайся, – ехидно успокоил меня Кеша, – эка невидаль, опять поломала! Никто от тебя ничего другого и не ожидал.
– Отвяжитесь от мамуси! – закричала влетевшая в кухню Маня. – Во-первых, джезву с огня можно при помощи пассатижей снять, а во-вторых, есть растворимый кофе.
– Терпеть не могу всю таблицу Менделеева в одном стакане, – обозлилась Зайка. – Это же сплошная химия.
– Чаю выпей, – пропела Маня, засовывая в тостер слишком большие куски хлеба.
– Я по утрам пью капуччино! – не сдалась Зайка.
– Сегодня не получится, – вздохнула Маня.
Кеша вытащил из шкафчика банку растворимого кофе, насыпал его в чашку, налил кипятку, хлебнул и сморщился.
– Господи! Кто же у нас его потребляет?
– Никто, – ответила Ирка, до сего момента молча чистившая картошку. – И вообще, чего вы тут все торчите? Идите в столовую, завтрак туда подают! И с какой стати, Дарья Ивановна, вы решили сами капуччино приготовить?
– Как никто? – продолжал допытываться Кеша. – Зачем тогда сия банка тут находится?
Все адвокаты ужасные зануды, и Аркашка отнюдь не исключение.
– Фиг ее знает, – пожала плечами Ирка, – есть не просит, вот и стоит на полке!
Зайка выхватила из руки мужа чашку, отхлебнула, сморщилась и вылила содержимое в окно.
– Эй, – возмутилась Машка, – поосторожней! У нас там куча лягушек живет, с тех пор как Гертруда из аквариума один раз удрала. Еще налижутся этой растворимой пакости и помрут!
– Вы не волнуйтесь, – я попыталась купировать скандал, – съезжу в мастерскую, а если там не возьмутся чинить кофемашину, куплю новую.
Кеша и Маруська молча пошли в столовую, Зайка двинулась было за ними, но потом притормозила и заявила:
– Ты раньше часа лучше не выезжай за ворота.
– Почему? – наивно купилась я.
– Потому что мне нужно добраться до работы, – совершенно спокойно заявила она, – а этого может и не произойти, коли ты тоже поедешь в город: начнется камнепад, ураган, сход лавины. Ты у нас человек, притягивающий к себе неприятности. Ладно бы только на свою голову! А то ведь всем достается!
Я заморгала, а Зайка унеслась в гараж. Подождав, пока она уедет, я поднялась наверх, зашла в свою ванную, умылась, хотела взять полотенце… Крючок, на котором оно мирно висело, отвалился вместе с кафельной плиткой. Мне стало смешно. Может, и впрямь сегодня посидеть дома? Шестнадцатое июля явно не мой день!
Несколько секунд я разглядывала дырку в стене, потом приняла решение: поеду на стройрынок, куплю какое-нибудь средство и сама приклею плитку. Если скажу домашним, что выдрала крючок из стены, насмешек не избежать. Дела тут на две копейки. Плитка не разбилась, надо ее просто насадить на место.