Сначала парень подходил к столику, потом присаживался и пододвигал к Кире меню. Кавалер явно рассчитывал на то, что новая знакомая захочет мороженое, кусок торта, в общем, что-то не слишком дорогое. Вначале так и выходило. Кира съедала всегда первым делом тирамису, потом заказывала яблочный штрудель, здоровенный кусок карамельного торта, блинчики с вареньем, взбитые сливки с шоколадом… Затем Кира вскакивала и убегала в туалет. Дальше события разворачивались по-разному. Либо кавалер, быстренько оплатив счет, исчезал и Кира возвращалась к пустому столику, либо мужчина все же дожидался ее, и тогда ситуация повторялась с аптекарской точностью: тирамису, штрудель, карамельный торт, блинчики, сливки, туалет… К моменту второго возвращения Киры за столик кавалер гарантированно испарялся.
– Я сначала никак не могла понять, в чем дело, – вздохнула Лика, давя окурок в пепельнице, – вроде она хочет с парнем познакомиться и так странно себя ведет. Ясное ж дело, что ни один мужчина не проявит интереса к обжоре. Элементарно денег пожалеет, подумает: если она при первой встрече так хавает, то что позволит себе дальше? А потом сообразила: ей не кавалер был нужен, а еда.
– Так пирожные и в магазине купить можно, – пробормотала я, вспоминая, с какой жадностью Кира ела в кафе «Мун» торт со взбитыми сливками.
– Наши-то вкусней намного, – пояснила Лика, – и, похоже, она не слишком много зарабатывала, небось лишь на самое необходимое хватало. Больная она.
– Чем?
– Есть такая болезнь, – сказала Лика, – булимия. Человек просто теряет всякий контроль над собой при виде харчей, жрет все без остановки. Когда после глядит на продукты, глазами продолжает есть, а в желудок еда не лезет. Тогда он бежит в туалет, засовывает два пальца в рот, и готово, снова хавать способен. Вот Кира из таких. Знаете, почему я ухмыльнулась?
– Ну?
– Незадолго до вашего прихода, за час, наверное, к ней тетка подсела, коренастенькая такая, волосы каштановые, челка и очки. Я еще подумала, что она лесбиянка, ну какой смысл бабе к бабе клеиться. Кира, конечно, не растерялась и давай сладким набиваться, а тетка с ней о чем-то беседовала, да, видать, о таком интересном, что жадина про жратву забыла, так и застыла над штруделем. Правда, потом спохватилась и карамельный заказала. Только облом вышел.
– Какой?
– Ну, она, как обычно, встала и направилась в туалет. Вернулась, а бабенки нет. Я повеселилась, глядя, как жадюга нервничает. Она крутилась на стуле так, словно оттуда раскаленный гвоздь торчал. Потом в туалет понеслась. Вышла с вытянутой мордой – и к выходу.
Лика проявила бдительность и схватила постоянную клиентку за кофту:
– Вы не оплатили счет!
– Я только посмотрю, не стоит ли знакомая на улице, – мило улыбнулась Кира.
Но работа официантки приучила Лику не доверять людям.
– Сначала рассчитайтесь, а потом ступайте куда хотите!
– Вы мне не верите? – вскинулась Кира. – Вот, держите сумочку в залог.
– Не надо ничего, просто отдайте деньги!
Кира вернулась в зал, а когда Лика приблизилась к ее столику, процедила сквозь зубы:
– Я жду знакомую, счет пока не подавайте.
– А тут и вы подошли, – продолжала Лика, – и начали ей предлагать поесть. Честно говорю, ожидала, что она вас сейчас по полной программе раскрутит и еще тот счетик подсунет. И вдруг слышу: минералку с лимоном! Вот тут уж я не сдержалась и ухмыльнулась. Ну, думаю, испугалась наша киса, больше рисковать с женщинами не хочет, решила небось, что вы убежать можете. Хотя потом все же тортик заказала, и тот счет на сладкое она вам ухитрилась всучить. Зря вы на меня нажаловались!
– Можете описать женщину, которая сидела с Кирой? – спросила я.
– Ну…
Я вынула из кошелька деньги.
– Постарайтесь, это очень важно.
Лика сдвинула брови.
– Такая… в общем, самая обычная.
Я вздохнула. Сколько раз Дегтярев, придя с работы, рушился на диван в гостиной и начинал причитать:
– Люди – идиоты! Все поголовно! Никто ни на что не смотрит, стояли рядом в момент совершения преступления, и что? Ничего. Начинаешь опрашивать свидетелей. Мама родная! Все видели киллера, толпа народа. И что получается, когда их показания пытаешься свести в единое? Низкий брюнет, два метра ростом, с волосами ярко-пшеничного цвета, хромал на обе ноги и бежал, как гепард, нос у него крючком, кнопочкой и вообще отсутствует, цвет глаз меняется от красных до желтых, одет в костюм, джинсы, шорты, спортивные брюки одновременно, в темных очках и без них, с места происшествия скрылся на джипе, «Жигулях», мотоцикле, скутере, баллистической ракете. И вообще, он был школьницей пенсионного возраста. Господи, свидетели – это мой кошмар! Хуже всего, когда они запоминают особые приметы! Вчера одна тетенька на полном серьезе рассказывала про одноглазого негра с попугаем в руках!..
– Какого возраста была собеседница Киры? – приступила я к допросу.
Лика покусала нижнюю губу.
– Я плохо разбираюсь, кому сколько лет. Вам, например, больше тридцати пяти не отсыпать. Я угадала?
– Спасибо за комплимент, – улыбнулась я, – пустячок, а приятно, но давайте попытаемся составить портрет незнакомки.
Лика послушно стала отвечать на мои вопросы. В результате я узнала следующее. У дамы была уже немодная стрижка под «пажа», цвет волос темно-каштановый, лоб закрывала густая, длинная челка. Про цвет глаз Лика сказать ничего не смогла, потому что Кирина собеседница носила очки с дымчатыми стеклами.
Услышав про это, я подумала, что тетке не тридцать лет, а больше. Густую челку и окуляры, прячущие не только глаза, но и части лица, носят женщины, желающие скрыть от посторонних морщины. На собеседнице Киры был элегантный брючный костюм, сидел он очень хорошо, потому что она, несмотря на возраст, сохранила фигуру, правда, роста была невысокого.
– Наверное, фитнесом занимается, – предположила Лика, – хотя на богатую не похожа, никаких украшений на ней я не заметила, и руки у нее такие…
– Какие?
– Ну, без маникюра, похоже, она никогда его не делала. Широкие ладони, пальцы короткие, – перечислила Лика. – Знаете, она грубоватая такая, не кокетливая, хотя очень аккуратная, все вещи отглажены и нормального качества. Но вот носит она их… слов у меня нет. Понимаете, о чем я говорю?