– Катя, невеста Сергея Якунина, скончалась, будучи до этого абсолютно здоровой. Смерть ее не вызвала удивления, врачи сказали – инфаркт. Якобы девушка перенесла тяжелый стресс, кончину любимого, вот организм и не выдержал. Кира до меня встречалась в кафе с дамой, постриженной под пажа. Умерла Кира часа через полтора после беседы, и тоже врачи сказали: ничего особенного, жара, подскочило давление, отсюда и инсульт. Еще раньше погибла эксперт Института полиграфии и печати Аня Кауфман. И снова все абсолютно объяснимо. Аня была тучной, совершенно не следила за собой, разъелась до ста двадцати килограммов, имела, очевидно, гипертоническую болезнь… Вот такой клубок. Смерть Сергея Якунина была не случайной, от аппарата искусственного дыхания его попросила отключить… женщина в светлом костюме с прической под пажа. Она назвалась Катей, невестой шофера. Затем погибла практикантка Вера, и снова причиной смерти молодой девушки, фактически ребенка, назван инсульт. Более того, «Катя» попыталась встретиться с Аллочкой, но та, слишком хитрая для своего возраста, умудрилась проследить за ней и увидела, как та спокойно вошла в здание музея экзотических растений. Можно, конечно, предположить, что убийца явилась на экскурсию, но что-то мешает мне так думать. Если же предположить, что все вышеперечисленные смерти не случайны, а являются результатом отравления каракомой, тогда разрозненные кусочки мозаики составляют целую картину.
Глаза Эры Вадимовны вспыхнули огнем:
– Но зачем Насте лишать жизни такое количество людей?
Я пожала плечами:
– Пока не могу понять. Точно так же, как и то, почему она не пожелала сказать мне, кто такая Клара, которой Сергей попросил передать пятьсот долларов. Знаете, я почти стопроцентно уверена, что Настя знает Клару!
Эра Вадимовна воскликнула:
– Клара?!
Но я некстати перебила ее:
– Почему вы сказали, что темноволосая шатенка – это Настя?
Эра Вадимовна тряхнула головой.
– Лишнее доказательство того, как глупы женщины. Знаете, Настя очень грамотный специалист, великолепно разбирающийся в материале. Она окончила университет с красным дипломом, свободно владеет двумя иностранными языками, очень исполнительна, аккуратна и, как мне казалось, целиком посвятила себя науке. Она часто летает в разные страны, закупая для музея раритеты. Борис Иммануилович крайне ценит Настю. Девушка ни разу не ошиблась при выборе материала, и еще она обладает фантастическим умением сбивать цену при его покупке.
В общем, не сотрудница, а бочка меда, без малейшего намека на деготь. В последнее время Настя часто моталась в Полинезию, там настоящий рай для исследователя экзотических растений. В общем, до недавнего времени Анастасия Трошева вызывала у Эры Вадимовны только уважение и даже восхищение. Пожилая дама, услыхав от кого-нибудь из своих одногодков фразу: «Ох уж эта нынешняя молодежь, никто работать не хочет, подавай им одно веселье», моментально отвечала: «Не следует всех мазать одной краской. Вот у нас трудится Настя Трошева…»
Эра Вадимовна полагала, что Настя интересуется лишь наукой, но некоторое время тому назад она была горько разочарована.
Как-то вечером, когда музей и НИИ завершили работу, Эра Вадимовна задержалась в кабинете. Собственно говоря, такое понятие, как восьмичасовой рабочий день, здесь не соблюдалось. Римма никогда с часами в руках не проверяла своих подчиненных, в лабораторию спокойно можно было заявиться к полудню. С другой стороны, человек, следивший за ходом эксперимента, мог просидеть на работе и далеко за полночь или прибежать к термостату посреди ночи. Охранникам было велено пропускать своих в любое время суток. Впрочем, иногда в здании задерживались и посторонние: аспиранты или коллеги из провинции. Сотрудники института просто выписывали им пропуск.
Эре Вадимовне в тот день понадобились кое-какие бумаги из лаборатории, где работала Трошева. Как заведующая музеем и заместитель директора НИИ, Эра Вадимовна имеет ключи от всех помещений, сейфов и личную печать.
Дама поднялась наверх, обнаружила, что интересующая ее лаборатория заперта, и покачала головой. Настя, уходя, не опечатала помещения. Подивившись на оплошность всегда аккуратной сотрудницы, Эра Вадимовна открыла комнату, вошла внутрь и невольно вскрикнула. У окна стояла незнакомая темноволосая, стройная женщина.
– Кто вы? – вскрикнула Эра Вадимовна. – Почему заперлись изнутри одна в пустой комнате? Немедленно отвечайте, иначе я вызову охрану.
Незнакомка быстро сняла с себя очки и парик. Эра Вадимовна снова испытала изумление – перед ней стояла Настя.
– Господи, – только и смогла выдавить из себя начальница, – к чему этот маскарад?
Трошева покраснела:
– Да так!
Но Эре Вадимовне стало очень интересно, и она потребовала:
– Немедленно рассказывай.
Слегка смущаясь, Трошева объяснила ситуацию. Она влюбилась. Познакомилась с парнем и впервые в жизни потеряла голову, причем капитально, словно тринадцатилетняя девочка. Кавалер же сохранил ясность ума – очевидно, ему не первый раз встречались ополоумевшие от страсти дурочки. Насте он ласковых слов не говорил, о своих чувствах не распространялся, но и не отталкивал любовницу, ходил с ней в кино и изредка приглашал к себе.
Но, видимо, не зря заметил классик: «Чем меньше женщину мы любим, тем легче нравимся мы ей». Настя окончательно обезумела и стала совершать идиотские поступки. Кавалеру же, очевидно, льстила готовность девушки исполнять любую его прихоть, поэтому он придумывал все новые и новые развлечения. Последняя фенька состояла в превращении Насти в шатенку.
– Мне очень нравятся темноволосые девушки с длинными, до шеи, волосами с загнутыми внутрь концами, – заявил он, окидывая стриженную под мальчика светло-русую Настю неодобрительным взором, – а уж если у них есть челочка, да очки в придачу, с затемненными стеклами, это просто мой тип.