– Куда ж ей деваться? – скривилась Леся. – Морда у врача – визитная карточка. Только видела я тех, кто с «Красотина» соскочил, уж поверьте, лучше не начинать омолаживаться. Ольга своим клиентам сразу правду не открывает, истина потом на свет выползает. А я не хочу участвовать в обмане. Ольга слишком много врет. Вот вы про Настю спрашивали. Так ни слова правды не услышали. Только не подумайте, будто я под дверью стояла, вы громко говорили, прямо на всю квартиру.
Я навострила уши и, сохраняя на лице делано-спокойное выражение, равнодушно спросила:
– Что вы имеете в виду?
– А все! – залихватски выкрикнула Леся. – Они из-за Самуила поругались, это тот еще тип.
– Кто такой Самуил?
Леся противно усмехнулась:
– Ольга-то у мужиков успехом не пользовалась. Мы с Викой замуж удачно вышли, а сестричка наша в лаборатории сидела, над пробирками чахла. А какие в науке мужчины? Смех один, кузнечики сушеные. То ли дело мой супруг – красавец, поэт, все при нем – и рост, и лицо.
Я хотела сказать: «Каждому свое. Одной нравится содержание, другой пустые красивые упаковки», но ехидное замечание пришлось проглотить.
– А Настя, – вещала Леся, – та, наоборот, всех парней строила. Ну и случилась у них с Ольгой незадача.
Я привалилась спиной к жесткой лавочке. Надо внимательно выслушать Лесю, вдруг она подскажет, где Настя?
– Настька ваще мужиков ни в грош не ставила, – выплескивала на меня сведения Леся, – и правильно делала. Покрутит, повертит парнем, разведет его на подарочки – и адью, нового найдет. Липли к ней любовники, словно осы к варенью, а Ольга злилась, ей-то никто даже цветов не дарил.
Но потом откуда ни возьмись появился мужчина с архаичным именем Самуил. Где его Ольга раздобыла, Леся не знала, но только одно ей стало понятно сразу: Самуил не ученый, не медицинский работник, похоже, он вообще не имел высшего образования.
Он начал бывать у Каповой каждый день. Сначала мать Ольги резко возражала против визитов неотесанного кавалера. Едва за ним захлопывалась дверь, Вера Петровна принималась точить зубы о неразумную дочь.
– Боже! Откуда он выполз! Не умеет пользоваться ножом! А это кольцо! Он что, женат?
– Нет, – сквозь зубы отвечала Оля, – Самуил свободен.
– Почему же носит знак обручения? – не успокаивалась Вера Петровна.
– Это всего лишь перстень.
– Фу, как вульгарно!
Ольга краснела, но молчала. Леся же попыталась образумить родительницу и один раз, когда мать снова завела речь об ужасном воспитании и отвратительных манерах ухажера старшей дочери, сказала:
– Знаешь, оставь его в покое. У Ольги хвост из поклонников не змеится, пусть лучше такой мужичонка будет, чем вообще старой девой останется.
Решила избавить сестру от занудных причитаний маменьки и мгновенно пожалела о содеянном, потому что на Лесю обиделись обе стороны: и Оля, и Вера Петровна.
Впрочем, мама, похоже, сделала выводы, потому что замолкла. Самуила она более не обсуждала, была с ним холодно-приветлива. Леся решила, что проблема устаканилась, но через месяц после беседы грянул гром.
Однажды Вера Петровна вернулась домой, неся в руках какой-то пакет.
– Ну-ка, идите все сюда! – крикнула она домашним. – Немедленно!
Дочери явились на зов.
– Вот! – заявила Вера Петровна, вытаскивая из пакета бумажку. – Спасибо, остались еще друзья, помогли! Скажи, Ольга, что тебе известно про Самуила?
– Только все хорошее, – напряглась дочь, – мама, если ты опять собралась говорить про него гадости, лучше не начинай.
– Делаю в своем доме что хочу! – взвизгнула Вера Петровна.
– Тогда я пойду отсюда, не имею никакого желания участвовать в подобной беседе! – Оля повернулась спиной к ней.
– Стой! – воскликнула мать. – Вот, читайте!
Леся выхватила из рук Веры Петровны листок и растерянно протянула:
– Ну не может быть.
– Что там еще? – обернулась Ольга и тоже уставилась на бумажку.
Повисло молчание.
– Ясно теперь? – торжествующе заявила мать. – Твой ненаглядный Самуил на самом деле вульгарный уголовник, отсидел срок за аферу. Обманул сразу двух дурочек, сначала и той и другой в любви признавался, а затем у них из дома золотишко вынес.
Ольга положила листок на стол.
– Я об этом знаю.
– Откуда? – удивилась Вера Петровна.
– Самуил рассказал. Да, он совершил ошибку, по глупости, но теперь давно ведет нормальный образ жизни.
Сестры с матерью накинулись на Ольгу:
– Чтобы ноги его в нашем доме не было!
– Позор!
– Гнать вон мерзавца!
– Пусть попробует сюда явиться!
– Милицию вызовем.
– Его из Москвы выгонят.
Ольга спокойно выждала, пока стихнет хор разъяренных голосов, и заявила:
– Самуил станет бывать тут, более того, он скоро сюда вообще переселится, потому что является моим законным мужем.
– Прекрати нести чушь, – взвилась Вера Петровна, – никто тебе не разрешит расписаться с этим субъектом!
Ольга улыбнулась:
– Ошибочка вышла. Я давно совершеннолетняя и вопрос о вступлении в брак решила абсолютно самостоятельно, вот.
Увидев свидетельство, подтверждающее слова старшей дочурки, Вера Петровна схватилась за сердце, а Леся завопила:
– С ума сойти! Вы поженились! И когда только успели?
– Взгляни на дату. Неделю назад.
– Почему ты ничего нам не сообщила?
Ольга дернула плечом:
– Не хотела конфронтации, предполагала, что вы привыкнете к Самуилу, он очень хороший.
– Он уголовник!
– Каждый может оступиться, – парировала Ольга, – кстати, наш дедушка тоже сидел в Бутырской тюрьме.
– Да как ты смеешь, – завозмущалась Вера Петровна, – моего отца посадили в тридцатые годы как врага народа, он пострадал от Сталина.
– Но был осужден! – стояла на своем Ольга.