— Ну да, ну да, — буркнула Миа. — И я бы умерла. Спасибо, Джек.
— Вообще-то, — сухо возразил Джек, — скорее всего, пуля отскочила бы от твоей железной черепушки. Иногда мне хочется, чтобы тебе перестало так фантастически везти. Ты начинаешь думать, что на самом деле пуленепробиваемая. А это не так.
Не так. Рид нервно сглотнул, загоняя поглубже страх, охватывающий его каждый раз, как в памяти всплывает воспоминание: звучит выстрел, и Миа падает на тротуар.
— Джек, мы проиграли. Может, Миа наконец соберет вещи и уберется отсюда?
Джек окинул его внимательным взглядом, и Рид понял: целью телефонных разговоров между Эйбом, Эйданом и Джеком было не только передать друг другу номер телефона Рида.
— Давай. Прикрывай ей спину, пока она не доберется… туда, куда едет.
Они одновременно оглянулись: каждый из них понимал, что у стен, возможно, есть уши.
— Непременно. — Рид открыл дверь в подъезд и придержал ее. — Давай соберем твои вещи.
Он дождался, пока она отопрет дверь в квартиру, затем втолкнул ее внутрь и прижал к двери. Сердце у него колотилось. Он впился в ее губы поцелуем — слишком грубым, слишком отчаянным. Но через секунду это уже не имело значения: ее руки обвились вокруг его шеи, и она ответила на его поцелуй — так же грубо и так же отчаянно.
Рид отстранился, дыша не менее тяжело, чем когда преследовал этого ублюдка.
— Спасибо. Мне это было нужно, — прошептала она.
Он прижался лбом к ее лбу.
— Черт возьми, Миа! Я так…
Она вздохнула.
— Да. Я тоже.
Он отстранился, и она серьезно и грустно посмотрела на него.
— Собирайся поскорее. Я хочу увезти тебя отсюда. — Не в силах сдержаться, он коснулся ладонью ее щеки и мягко провел большим пальцем под швами. — Я хочу тебя, и точка. Поехали со мной.
— Похоже, у меня нет выбора. — Уголок ее рта приподнялся. — Это было низко с твоей стороны — вот так манипулировать мною. Да еще и выбрасывать Лорен из ее собственного дома.
Рид коснулся большим пальцем ее нижней губы.
— Формально это мой дом. Она просто арендует половину. — Он секунду помолчал. — В гостевой спальне в той половине дома очень удобная кровать. Королевских размеров. И с упругим матрацем.
— У меня матрац тоже упругий, — возразила она, но глаза у нее потемнели. — Что еще?
— Ну… Там есть пожарный шест. И трапеция. И батут.
Она рассмеялась.
— Ты победил. Я пакую вещи.
Он прошел за ней в спальню, где словно торнадо пронесся: простыни и одеяла кучей лежали на полу — там, где они оставили их рано утром. Он многозначительно посмотрел на кровать, потом на Мию. Она тоже уставилась на кровать. Но потом покачала головой и сказала:
— Нет. Не сейчас, когда половина ГОМП прочесывает улицы за моим окном.
Быстро, но без излишней суеты она затолкала в холщовую сумку необходимые вещи и задумалась, нерешительно положив руку на маленькую фотографию в рамке. Две девочки-подростка широко улыбались в камеру, но, хоть они и стояли рядом, не касались друг друга.
— Ты с Келси?
— Да. — Она сунула фотографию в сумку. — Я должна сообщить ей об Оливии, но я боюсь навещать ее на новом месте. Я боюсь даже знать, где оно, это место.
— Так…
Он взял ее за подбородок и заставил поднять голову. Она в первый раз упомянула эту женщину после того, как взяла у нее показания и пожелала ей приятного вечера. Джек, разумеется, понял, кто она, но Рид знал: Миа вовсе не стремилась сообщать об Оливии каждому полицейскому в форме в этом районе.
— Расскажи мне об Оливии.
Она пожала плечами.
— Ты знаешь то же, что и я. Мы попытаемся выкроить часок завтра вечером и поболтать.
Она собралась надеть сумку на плечо, но Рид забрал у нее багаж.
— Позволь, я помогу тебе. Пожалуйста, — добавил он, когда ее глаза сердито вспыхнули. Как же ей тяжело принимать помощь — в любой форме! Упрямица. Но ей придется научиться принимать помощь от него.
Как долго? Это зависит от результатов разговора, который произойдет, как только они приедут к нему домой. А еще это зависит от ее ожиданий. В данный же момент он мог лишь молиться о том, чтобы он правильно понял ее потребность в независимости. И ее отношение к обязательствам.
Она кивнула, подошла к входной двери, но неожиданно остановилась. Коротко выругалась и распахнула дверь кладовки. Там в гордом одиночестве стоял маленький ящик, а на нем сложенный втрое флаг. Сцепив зубы, она схватила ящик и сунула его в сумку.
— Идем уже.
Четверг, 30 ноября, 22:40
— Оливия Сазерленд? — раздался задумчивый голос Дейны в трубке.
Миа сидела за столом в кухне Лорен. Сестра Рида очень хорошо подготовила гостевую комнату: она даже положила в ванную одинаковые полотенца и ароматное мыло. Миа чуть не убрала мыло подальше, но передумала. И, как оказалось, не зря: аромат у него был успокаивающим и, как ни смешно, женственным.
Намыливаясь, она думала о Риде, о том, понравилось бы ему, что она воспользовалась мылом, и решила, что да. Поняла, что, наверное, именно этого Лорен и добивалась. Ох уж эти сестры! Сестра Рида, а теперь еще и… моя.
— На ней была точно такая же куртка, как у меня, только она в этой куртке почему-то выглядела куда лучше.
— Хочешь, Этан проверит ее?
— Нет, не надо. Она сообщила всю нужную информацию, когда мы брали у нее показания. Если она не та, за кого себя выдает, мы очень быстро об этом узнаем. Она меня ненавидит. По крайней мере, раньше ненавидела.
— Наверное, ей было тяжело расти без отца, да еще зная, что он предпочел другую дочь.
— А я росла, сожалея, что не могу быть другой дочерью.
— Ты ведь, надеюсь, не собираешься упускать такой шанс? Пожалуйста, скажи, что не упустишь его.
— Нет, не упущу. Я думала о том, что ты мне сказала. О бифштексе и гамбургере.
— Речь шла о мужчинах, — сухо заметила Дейна. — Не о женщинах, и уж тем более не о твоих родственницах. Это просто неправильно, Миа.
— Замолчи. Я что хотела сказать: я думала, что выбрать — обойтись без всего этого или все-таки что-нибудь получить. Я уже слишком многое потеряла, пока дожидалась, когда моя жизнь станет размеренной, нормальной. Возможно, у нас с Оливией сложатся какие-то отношения, а возможно, и нет. Она сделала первый шаг. Я сделаю следующий. И даже если из этого ничего не выйдет, по крайней мере, я смогу вылечить ее от ошибочного образа отца.
Дейна помолчала, потом спросила: