— Ладно.
Бет закатила глаза.
— Я хотела сказать: да, «Рандеву» находится не в лучшем районе города.
— Нет.
— Вы скажете хоть что-то, в чем больше одного слога?
Митчелл обернулась и холодно посмотрела на нее.
— Ты идиотка. Очень талантливая идиотка. Теперь тебе хватит слогов? Хотя, если формально, «ладно» состоит из двух слогов.
Бет фыркнула, хотя комплимент и согрел ее.
— Я не идиотка. Я круглая отличница. Я на Доске почета. — Она покачала головой, чувствуя отвращение к самой себе. Потом вздохнула. — Вам и правда понравилось?
Взгляд Митчелл изменился. Холод сменился усталостью.
— Да. Мне очень понравилось.
— Я бы не сказала, что вы любите поэзию.
Миа чуть приподняла уголки губ.
— Я бы тоже так не сказала. В моем стиле скорее «Жила-была дама приятная…».
Бет невольно прыснула со смеху.
— Я тоже тащусь от лимериков [3] . — Она посерьезнела и вздохнула. — Значит, вы все расскажете папе?
Светлые брови Мии взметнулись вверх.
— А что, не нужно?
— Он же взбесится!
— Еще бы. Он хороший отец, Бет, и он тебя любит.
— Он держит меня взаперти, как заключенную.
Глаза Митчелл лукаво блеснули.
— Поверь, ты вовсе не заключенная. Ты же любишь папу?
На глаза Бет навернулись слезы, и она шепнула:
— Да.
— Тогда почему ты не рассказала ему об «ударной поэзии»?
— Он в таких вещах не разбирается. Он больше спорт любит. Он все равно не понял бы.
— А я думаю, что он постарался бы понять. — Миа вздохнула. — Слушай, я не хочу влезать в ваши отношения. Я дам тебе время до завтра, чтобы ты сама ему все рассказала. Но если ты не расскажешь, это сделаю я.
Индианаполис
Пятница, 1 декабря, 23:00
Вот он, особняк Тайлера Янга. Он сидел в машине чуть дальше по улице и наблюдал за тем, что происходит в районе. Придется еще немного подождать, пока все эти люди разойдутся по домам.
Он почти не волновался. Еще в Шампейне ему пришлось взять себя в руки. Он слишком долго ждал возможности изгнать своих призраков, и теперь они все мертвы. Лора Дауэрти, а теперь Билл Янг и его жена, Битси. «Жена упокоилась с миром совсем недавно, — печально сообщили ему в доме престарелых. — Наши записи конфиденциальны, — мрачно добавили они, — так что нет, мы не можем сообщить вам о том, кто ее ближайшие родственники».
Он почти проиграл. Он отступил только после того, как заметил, что в глазах медсестры сверкнули подозрение и страх. И потому он вежливо откланялся, сел в машину, заехал в середину чертовых куличек и поджег пшеничное поле. Вот такое спонтанное проявление доброты.
Таким образом, остались всего двое, Тайлер и Тим. Создавалось впечатление, что Тим Янг сгинул с лица земли. Он, конечно, мог бы отпустить Тима. Но Тим был тогда уже достаточно взрослым, достаточно сильным. Только недостаточно храбрым, чтобы остановить Тайлера. Он должен найти их обоих. И покончить со всем.
Если Тайлер знает, где его брат, то, ей-богу, скажет мне. Поскольку на этот раз сила на моей стороне. Я услышу его мольбы. А потом посмотрю, как он умирает. Теперь ты будешь считать до десяти, гребаный ублюдок. А потом ты отправишься в ад!
Чикаго
Пятница, 1 декабря, 23:05
Миа закрыла дверь на половину Лорен. В доме было темно и тихо.
— Рид!
Ей никто не ответил. Она принялась бродить по дому, в душе надеясь, что обнаружит его спящим на диване или, еще лучше, на кровати, но дом был пуст. «Я одна».
Она должна была ощущать усталость, но в ней по-прежнему кипела энергия. Она посмотрела на ключи Лорен. Ключей на связке было два, и один из них отпирал двери второй половины дома. Она могла прокрасться к нему, найти его. Бет уже давно вернулась в безопасность своей комнаты, поднявшись по дереву, несмотря на возражения Мии.
Она даже подумала о том, чтобы пробраться в комнату Рида по тому же дереву, но с усмешкой отбросила эту мысль. Она наверняка сорвется, шлепнется на задницу и что-нибудь себе сломает. Она задумчиво потрогала цепочку на шее. Или не сломает? В последнее время она сама себя удивляет своей гибкостью.
Или не сломает… Она вспомнила, как сидела у него на коленях, горько рыдая, как снова рассказывала о вещах, о которых ему знать совершенно не стоило. Но с ним было легко говорить, и она хотела, чтобы он знал. Впервые ее посетило желание показать все свои слабости.
Возможно, это была проверка. Чтобы посмотреть: не оттолкнет ли он ее после таких откровений? Не оттолкнул.
Она проскользнула на половину Рида. Там тоже было тихо. Она прокралась вверх по лестнице, пугаясь громкого стука собственного сердца. Если эта часть дома представляет собой зеркальное отражение дома Лорен, то последняя дверь справа должна быть спальней хозяев. Рид оказался именно там: он лежал на кровати, растянувшись на покрывале, и крепко спал, несмотря на включенный свет. Полностью одетый, вплоть до сверкающих туфель.
У него тоже был тяжелый день. Она устроит его поудобнее и вернется в свою комнату в другой половине дома. А завтра найдет новую квартиру, расположенную как можно ближе к жилью Рида. Потому что, черт возьми, она никогда, ни за что не станет заниматься сексом в этой комнате. Здесь все носило отпечаток Кристин, вплоть до бахромы на покрывале.
Миа нахмурилась и посмотрела на фотографию на тумбочке. Кристин. Конечно, у него должна быть фотография жены. Он любил ее. По-прежнему. «Он так и не смог подобрать ей достойную замену», — напомнил ей внутренний голос. Бет чувствовала то же самое. Миа наклонилась, чтобы расстегнуть ремень на его брюках, и увидела книгу. Она осторожно разжала его пальцы, взяла книгу и, охваченная любопытством, посмотрела на обложку, ища взглядом название, но его там не оказалось. Это была записная книжка, и каждая страница в ней была исписана.
Она покосилась на Рида. Он по-прежнему спал. Нужно вернуть книгу на место. Немедленно! Но он ведь слушал ее рассказ о себе. Решение показалось ей вполне справедливым. Она открыла книгу. На первой странице была лишь надпись «Мои стихотворения, Кристин Соллидей», но от написанного на следующей странице у Мии сдавило горло: «Моему дорогому Риду. Я обещала тебе свое сердце. Вот оно».
Стихи. На каждой странице были стихи, написанные рукой Кристин. Значит, талант передался Бет по наследству. И как ошибалась девочка, говоря, что отец не поймет ее! Абсолютно все страницы были потрепанные, у некоторых даже уголки были загнуты. Эту книгу часто читали и очень любили. Это было сердце Кристин. И Рида.