— Маргарет Хилл двадцать пять лет, — напомнила Миа. — Посчитай сам.
— Ого! — выдохнул Рид. Она была права. — Пенни Хилл попала в больницу как раз в то время, когда устроила Эндрю и Шейна в семью Янгов. Она не забывала о них. Держу пари, что дела ее подопечных просто передали другим работникам и дети потерялись в этой суматохе.
Миа кивнула.
— Потом Шейн умирает, и кто-то говорит: «Вот черт!» Эндрю быстренько переводят в другую приемную семью, а Шейна отправляют в небытие.
— И его личное дело исчезает, — мрачно резюмировал Спиннелли. — Штат предстает тут не в очень хорошем свете. Я этим займусь.
— Хорошо. Но вернемся к Кейтсу, — предложила Миа. — Учитывая, как он не любит давать маху… Что, если бы он узнал, как облажался с Пенни Хилл? Она не бросала их на произвол судьбы. В тот год, когда они с Шейном жили у Янгов, она даже не работала. Кто-то другой напортачил, потеряв мальчиков из виду. И виноват во всем именно этот кто-то.
— Значит, этот кто-то должен заплатить, — пробормотал Рид, понимая ее план.
Спиннелли улыбнулся: сначала неуверенно, потом все шире.
— Мне это нравится. Мы могли бы выманить его.
— Придется придумать какого-нибудь ненастоящего социального работника и спихнуть вину на него, — сказала Миа. — Но Отдел социального обеспечения должен будет нам подыграть.
— Отделом займусь я, — пообещал Спиннелли.
— И к тому же, — добавила Миа, улыбнувшись, — информация о ней должна будет просочиться в прессу. Разумеется, совершенно случайно. А я не хотела бы лгать хорошим репортерам.
— Конечно, этого делать не стоит, — сухо кивнул Спиннелли. — Значит, Уитон?
— О да. Мне нужно будет передать ей кое-какую реальную информацию, — например, о том, что Кейтс такой злой потому, что воспитывался в приемных семьях, а социальные работники на него наплевали. Но Уитон начнет рыть. Результат може получиться неприятный.
— Он только в моем районе убил одиннадцать человек, — мрачно напомнил Спиннелли. — Еще пятерых — в другом месте, плюс эти изнасилования… Я хочу, чтобы его остановили. Слей информацию. Раскрой его мотив. Не упоминай об умершем брате или потерянных документах. Мы попытаемся разобраться с этим сами, не привлекая посторонних.
— Марк, Уитон говорила, что выпустит сюжет о Келси сегодня в шесть вечера, — сказала Миа.
Спиннелли кивнул.
— Как думаешь, Миа, тебе удастся сыграть сценку «Ах, простите! Ах, помогите!»?
— Конечно. Уитон точно поверит, что оторвала самый потрясающий эксклюзивный материал со времен Уотергейтского скандала.
— И тогда останется только ждать, пока Кейтс сам к нам пожалует, — закончил Рид.
Она удовлетворенно кивнула.
— А потом мы будем жить долго и счастливо.
Воскресенье, 3 декабря, 11:15
Миа подошла к столу Уитон, каждым своим жестом выражая гнев и агрессию. Уитон настояла, чтобы они встретились в том же самом месте, где она разговаривала с Ридом несколько дней назад.
Она окинула одежду Мии неодобрительным взглядом.
— Я думала, вы хоть оденетесь.
Миа бросила красноречивый взгляд на глубокий вырез ее блузки.
— Я тоже думала, что вы оденетесь.
Уитон наградила ее кошачьей улыбкой.
— Детектив, что за детский лепет?
— Ничуть не более детский, чем ваше решение отправить мне ту видеокассету. И мы обе понимаем, что это вовсе не было ошибкой, так что хватит на дерьмо исходить.
Дама за соседним столиком возмущенно посмотрела на нее.
— Если вы закончили отпугивать других посетителей, — протянула Уитон, — то, может, скажете, чего хотите?
Миа вздернула подбородок.
— Не пускайте в эфир сюжет о моей сестре.
— Вон оно что. — Уитон не спеша намазала тост маслом и улыбнулась. — А я голову себе ломаю: и когда вы ко мне придете? Ну сюжет должны показать сегодня вечером, сразу после «60 минут».
Миа скрипнула зубами.
— Если вы покажете запись, то тем самым подвергнете жизнь моей сестры опасности.
— Это меня совершенно не волнует. Я журналист.
Миа позволила себе сверкнуть глазами.
— Что ж, ясно. А что, если у вас появится другой сюжет? Интереснее этого. Более актуальный. Такой, которого нет больше ни у кого. Пока что.
Уитон явно заинтересовалась.
— Эксклюзив?
Миа закрыла глаза и как можно более неохотно произнесла:
— Да.
— Что за сюжет?
— Скажите, что Келси снимут с программы.
— Не могу. — Уитон положила подбородок на руки так, чтобы ее маникюр был прекрасно виден. Глаза у нее масляно поблескивали. — Сначала вы.
Миа сделала глубокий вдох, который лишь частично был притворным. «Я ненавижу тебя. Я действительно тебя ненавижу!»
— Вторая жертва, Пенни Хилл, погибла по ошибке. Он не попал в настоящую мишень.
Уитон прищурилась.
— А кто был настоящей мишенью?
Миа сцепила зубы. Напустила на себя неуверенный вид.
— Я… Я не могу так поступить. Вы выйдете в эфир с этой информацией и тем самым нарисуете красный круг прямо на лбу этого человека. И мне все равно, что… — Она встала. — Я не могу.
Уитон откинулась на спинку стула. Взгляд у нее стал холодным.
— У меня есть более свежая фотография Келси. На старой она вообще на себя не похожа. А ведь нам, девочкам, очень нравится выглядеть как можно лучше. Большинству из нас, по крайней мере.
Миа наклонилась вперед, словно с трудом сдерживая желание броситься на журналистку, вцепиться в ее бесстыжие глаза. Но потом заставила себя успокоиться и сунула руки в карманы.
— Ты просто воплощение зла.
Уитон пожала плечами.
— Мы можем помочь друг другу. Ваш ход, детектив. Так или иначе, у меня все равно есть очень хорошая запись. Так или иначе, я в выигрыше.
Миа закрыла глаза.
— Милисент Боязнер, — прошипела она, не разжимая губ.
— Скажите, зачем это нужно Кейтсу.
Миа открыла глаза, прикидываясь пристыженной.
— Пенни Хилл устроила его в приемную семью несколько лет назад. Ее ранили, и она ушла на больничный. Его личное дело передали Боязнер, а та — вот незадача! — ни разу не навестила мальчика. В том доме с Кейтсом очень плохо обращались. Речь идет о расплате. Но он потребовал расплаты не от того человека.
Уитон так долго молчала, что Миа уже испугалась, что журналистка не клюнет на приманку. Наконец та кивнула.