Подходит Ортанс. Виктор ей молча говорит все узнанное. И она ему тоже молча отвечает. Солнце не спешит. Вероятно, Афина длит им ночь. Это ночь их встречи. Но внезапный звон врывается в их немой разговор.
Это дозванивается Джоб, они вскакивают.
— Я звоню из госпиталя. Передай Виктору.
— Ты же за булками поехал и за фургоном.
— Заодно решил поглядеть, как наши больные.
— А там разве не закрыто?
— Сунулся, медсестры дежурят знакомые. Пустили. Мирей состояние лучше. Но я звоню вам сейчас не о том.
— Ну, говори. Ох, Джоб. Не надо. Даю Виктора.
— Да, говори. Говори — все?
— Я звоню сказать, что Бэра нет.
— Ох. Джоб. Да. Я понял. Значит, все? Как это было, во сне?
— Нет, не во сне. Мы были при нем. Бэр сказал нам… мы с Мирей при нем вдвоем…
— Что сказал?
— Что тебе придется самому дописывать от слова Frucht.
Час они с Антонией сидели, друг друга обняв, глядя в черную сторону моря. Потом Антония прервала тишину. Надо же было хоть что-то делать, не каменеть так от горя, внезапно остановившись, когда бежать никуда не надо и делать нечего вообще. Смотреть на оливковые листья, свернувшиеся туннелями, по которым торопятся муравьи обгладывать ящерицу, от нее остался скелет — это ночью увидеть невозможно, да и муравьи по ночам спят. Единственное, что в такой тьме и в такой боли может разрешить что-то, может развязать что-то, — речь. Особенно если эта речь двадцать пять лет снилась в несбыточных снах.
И Антония, чтобы перебить тишину, прочистила горло, хотела произнести слово — и так завыла и закричала, что Виктор, хотя и был испуган, потрясен, но кинулся рот ей ртом зажимать, как тогда знойным летом в «Космосе»:
— Тише, близких разбудишь!
Джоб приехал понурый из больницы, оставив временно Мирей, которую, кстати, оставлять не следовало. Она в смысле здоровья лучше, но в смысле состояния… Врач решил снова дать ей седативное средство. Джоб прибыл, только чтобы сказать соседям, что не появится на сборе винограда, и оставить им фургон. Для Бэра нужно одежду, костюм. Они дали список, что нести. И — ходу обратно. Знаешь, Виктор, насчет похорон. Придет человек. Виктор, соберись, пожалуйста. Теперь ты главный. Кофе будешь? Приготовить тебе?
— М-м, костюм. О черном костюме позвоним к Карачени в Милан. А прочее… Где чемодан? Все еще в багажнике Наталииной машины? Спасибо, Джоб, я открою… Чемодан не заперт… Что это? А, да, он же мне ясно говорил, карточки. Я, конечно, напрасно не доспросил… А теперь уж не спрошу… Что-то мне плохо, ребята. Выйду на минуту, карточки возьму, посижу пять минут. Антония, фонарь не горит. Кончилась батарея. Посветишь зажигалкой или телефоном? Пойдешь со мной?
Они вернулись, сели на откосе, и Виктор — светало — проглядел первый лист картона из Бэрова чемодана.
Жалусский, Зиман Виктор, май 16, 1958, Киев. Сын Лючии Жалусской от Х, отчим — Ульрих Зиман. В Париже с 1967, пляс Сен-Жорж, 10, школа Альзасьен, лицей Луи-Ле-Гран первый курс. С 1974 Аванш, Швейцария (адрес уточнить). Университет Женева, 2 курса. В М-ве с 1979, лектор-лаборант, носитель языка, от Министерства иностранных дел Швейцарии, лингв. обсл. Спартакиады 1979, Олимпиады 1980, в оперативной разработке (Инна Ф., разработка 1979 в течение двух недель, характерного материала не дала, при контрольном наблюдении Инна Ф. проводила валютн. опер. в целях личного обогащения, отстранена), дружеские связи — с Сергеем Тищенко, Андреем Гофманом, Мариной Дубновой фил.ф. (вызваны, проведена беседа, предупреждены), с июля 1980 г. affaire c Антонией Сарту (Сарту, Антония, Сарту, Микеле и Козенца, Мариза, досье отдельно).
— Дальше бесконечно, густо-густо. О, сколько тут, подробно, «Омнибус» и все конкретные детали по фондам Ватрухина и Оболенского. Вижу, Левкас на меня Кобяева и спустил…
— А и на меня карточка тоже тут?
— Тут, конечно.
Сарту, Антония. Турин, 6 сент. 1958. Прибыла в Москву в 1979 с родителями, отец Микеле Сарту, 1935, Кальяри, Международная организация труда, московское субрегиональное, зав. отд. В М-ве affaire с Виктором Зиманом, июнь 1980 — начало авг. 1980. Передавала лекарства наркотического действия для Трубадура. Участвовала в антисоветских собраниях в квартире Констанции Райх. Антисоветская агитация и пропаганда применима. Снабжала Райх продуктами питания и предметами одежды. Та же А. С. — распространительница провокационной подрывной литературы (газета «Мале» под видом «Правды») в период Олимпиады. Та же А. С. — сопровождающее лицо Олги Мазеры, снявшейся обнаж. для рекламы шуб на Красной площади (газетная вырезка из «Паэзе сера» приложена к карточке — отд. М. О.). Родители А. С. — применимо «нелегальный вывоз за рубежи СССР запрещенных печатных и художественных изданий» см. отд. Транспорт, Скарабеи. Применимо: соучастница непредумышленного (?) убийства в Падуе в 1979 агента Р. Аннунциата выпавшим из окна предметом мебели (шкаф). Обмен о ней с сотрудниками СИСДЕ 3 августа 1980 по поводу теракта в Болонье. Обмен сведениями двусторонн.
NB! А. С. знакома с бывшей командующей партизанским отрядом Оссола, Джанной-Аделаидой Тартини. Предположительно, в августе-сентябре 1980 А. С. обратилась за помощью к Тартини безрезультатно. Тайно выведена из Италии партизанской тропой при содействии оставшегося неизвестным проводника (Красн. бр.?). От агента Питтиса 1981, август, новое имя А. С. — Ортанс Франкини, новое место жительства — Франция. Лион, Монпелье, Париж. С Виктором Зиманом прервана связь. Зиман активно разыскивал. С 1982 стоп розыск. Первый приговор по делу Сарту 1992, в кассации оправдана, полностью обвинения сняты в 2000, дело сдано в архив. Остальн. следств. прекр. за давн. в 2003. А. Сарту с 1981 — формально супруга Джо Батты Франкини (по данным из СИСДЕ, имя не является подл. — получить из СИСДЕ и СИСМИ справку уточн. имени). С 1981 с Франкини не живет и практически не общается. Дочь Зинаида Франкини 1982 г. р., судима, отбывала заключение в колонии для несовершеннолетних по делу о распространении и хранении нарк. ср. с целью обогащ. Ныне в Кении. Род занятий А. Сарту / О. Франкини — адвокат со специализацией по литературному праву. Деловое партнерство с американским филиалом агентства «Омнибус», с итальянским филиалом связей нет. Виктор Зиман с Ортанс Франкини не пересекается и не имеет сведений о ее подлинной личности.
Лично мной еще в 1980 году принято решение соединению этой пары всемерно препятствовать.
Он читал, отдал ей первый лист, читал вторую карточку. Зажигалка угасла на ветерке.
Внезапно обнаружилось, что у него прочистились и горло, и нос, и уши, промылись водою слез. Устройство близорукого глаза позволяло сблизи читать при свете — звезд? Светляков?
В лесу было уже не так темно. С семи часов был будто молоком разведен негустой ночной воздух. Закипало и бурлило что-то вроде кастрюли на газу.