— Очевидно, этот тип добился успеха в подпольных соревнованиях, продолжал Тацу. — И не только в боях с людьми. Еще и с животными. Собаками.
— Собаками? — удивился я.
Он хмуро кивнул:
— Эти мероприятия организует якудза. Навыки нашего друга, его жестокие наклонности не могли пройти мимо внимания организаторов. Они поняли, что у него более высокое призвание, чем убивать на ринге за деньги.
Я кивнул:
— Он мог бы убивать и во внешнем мире.
— Совершенно верно. И в течение последнего года именно этим и занимается.
— Ты говорил, у него разнообразные навыки.
— Да. Думаю, ему удалось развить такие способности, которыми, как я предполагал, обладаешь только ты.
Я ничего не ответил.
— В последние полгода, — продолжал он, — произошли две смерти, очевидные самоубийства. Обе жертвы высокопоставленные руководители, президенты двух банков, которым предстояло слияние. Оба спрыгнули с крыши здания.
Я пожал плечами:
— Судя по тому, что я читал о состоянии банковской сферы, удивительно, что спрыгнули всего двое. Я ожидал бы не меньше пятидесяти.
— Возможно, двадцать или даже десять лет назад так и было бы. Но искупление грехов через самоубийство в сегодняшней Японии скорее идеал, а не практика. — Он глотнул чая. — Теперь предпочитают извинение в американском стиле.
— «Сожалею о совершенных ошибках», — улыбнувшись, сказал я.
— Иногда даже не «сожалею», а «с сожалением сообщаю».
— По крайней мере они не заявляют, что взяточничество это болезнь и им нужно пройти курс лечения.
— Да, пока еще нет, — усмехнулся Тацу, сделав еще глоток чая. — Ни один из прыгунов не оставил предсмертной записки. А еще я узнал, что каждый из них опасался, что реальные размеры недействующих ссуд противоположной стороны на самом деле больше, чем объявлялось.
— И?.. Всем известно, что проблема займов намного серьезнее, чем утверждают банкиры и правительство.
— Верно. Но эти люди боялись раскрывать данные, способные помешать слиянию, которое с деловой точки зрения было необоснованным, но тем не менее поощрялось некими силами в правительстве.
— Очевидно, не самый мудрый шаг.
— Можно я у тебя кое-что спрошу? — Он смотрел мне прямо в глаза. — Гипотетически. Можно ли реалистично сбросить человека с крыши дома и сделать так, чтобы было похоже на самоубийство?
Я совершенно точно знаю, что можно, однако решил принять приглашение Тацу оставить все на «гипотетическом» уровне.
— Зависит от того, как потом будет проведено патологоанатомическое исследование, — ответил я.
— Допустим, очень тщательно.
— Если очень тщательно, то сложно. Но возможно. Самая большая проблема — доставить жертву на крышу так, чтобы этого никто не увидел. Если только не удастся заманить ее туда хитростью или каким-то образом узнать, что она должна там появиться. И если клиент совершает эту принудительную прогулку в сознании, шума не избежать. Потом, если вы будете бороться, останутся свидетельства. Кожа под ногтями. Может быть, клок волос в окоченевших пальцах жертвы. Другие предметы, несовместимые с добровольными действиями. А он будет бороться, не думая о собственной безопасности, невзирая на боль, поэтому следов борьбы останется предостаточно. Ты знаешь, на что способен человек, когда понимает, что борется за собственную жизнь?
— Может, сначала связать?
— Когда кого-то связываешь, тоже остаются следы. Даже если он не сопротивляется.
— А он будет сопротивляться.
— А ты как бы поступил?
— Сначала убить?
— Возможно. Но рискованно. Изменения в теле после смерти проявляются быстро. Застывает кровь. Падает температура. И следы удара на мертвом теле и на живом далеко не одинаковы. Эксперт увидит различия. Кроме того, все равно придется беспокоиться насчет установления настоящей причины смерти.
— А если бы он был без сознания?
— Я бы предпочел этот вариант. Хотя, если клиент без сознания, придется тащить его как труп. А маневрировать с мертвым грузом в семьдесят, а то и сто кило нелегко. Плюс, если ты вырубишь его с помощью наркотика, скорее всего он обнаружится в крови и после смерти.
— А как насчет алкоголя?
— Если он будет пьян настолько, чтобы отключиться, считай, тебе повезло. Многие самоубийцы напиваются, прежде чем спустить курок, то есть в этом ничего подозрительного не увидят. Но как ты заставишь парня накачаться до бесчувствия?
Он кивнул:
— Содержание алкоголя в крови тех двоих было достаточно высоким, чтобы вызвать потерю сознания.
— Может быть, так и есть. Или нет. В этом-то вся прелесть.
— Инъекция?
— Возможно. Но если ввести достаточно алкоголя, обязательно останется заметный след от укола. Плюс в крови есть алкоголь, а остатков, скажем, «Асахи супердрай» в желудке нет. Нехорошо.
— Женщина или еще кто-то подливает крепкий напиток и заставляет его выпить больше, чем он способен выдержать?
— Такое может сработать.
— Как бы ты это проделал?
— Гипотетически?
Тацу посмотрел на меня:
— Разумеется.
— Гипотетически я попробовал бы подобраться к объекту поздно ночью, когда меньше всего людей. Возможно, сделал бы это у него дома, если бы точно знал, что он один, а также имел бы надежное средство попасть туда незамеченным. Я бы переоделся вахтером, потому что на вахтеров никто и никогда не обращает внимания, оглушил бы его рукояткой пистолета, сунул в тележку, какие используют в прачечных, или в большой мусорный контейнер на колесиках — что найдется поблизости. Застелил бы контейнер чем-нибудь мягким, чтобы избежать ушибов, которые нельзя будет связать с падением с крыши. Пришлось бы каждые пятнадцать секунд или около того грохать его по голове, чтобы лежал тихо, хотя, если людей вокруг нет, это не сложно. Доставил бы клиента на крышу, перекатил через бортик и столкнул вниз. Так бы сделал я. Гипотетически.
— Что бы ты подумал, если бы обнаружил маленькую полоску пластика, зацепившуюся за ремешок часов жертвы?
— Что за пластик?
— Пластиковая пленка. Толстая. Типа рулонной, которую используют для упаковки мебели и других больших и недешевых вещей.
Я знаком с несколькими возможностями использования такой пленки, но на пару секунд задумался.
— Твой киллер накачал жертву допьяна. Как — пока оставим. Потом он завернул его в пленку, чтобы не запачкать во время переноски. Подтащил к краю крыши, взялся за край пленки и сильно толкнул. Жертва выкатилась из рулона и полетела вниз. Очень изящно.
— Если только каким-то образом часы жертвы не зацепились за пленку.