Если якудза не маргинальный социопат, а это статистически маловероятно, он должен сейчас испытывать легкую неловкость. Я воспользовался случаем, подошел к его станку и спросил, не нужна ли ему помощь.
— Спасибо, — ответил он с благодарностью.
— Не стоит благодарности, — ответил я.
Я встал рядом и помог ему поднять штангу. Я заметил, что тягал он сто пятьдесят пять кило. Получилось два подхода, на втором я немного ему посодействовал. Парень был все еще насквозь проадреналинен недавней дракой, и я сделал мысленную заметку о лимите его сил в этом упражнении.
Я помог ему установить штангу на подставку и слегка присвистнул сквозь зубы в несколько театральном проявлении почтения к его силе. Встал и сказал, что, если понадобится еще помощь, нужно просто позвать. Он кивнул, и я пошел прочь.
Потом сделал паузу, как бы раздумывая, сказать или не сказать, и снова повернулся к нему.
— Этому парню следовало проверить, закончили ли вы со станком, — проговорил я по-японски. — У некоторых отсутствуют манеры. Вы преподали ему урок.
Якудза снова кивнул, довольный моей лукавой оценкой той важной социальной услуги, которую он оказал, сокрушив безобидного идиота, и я знал, что теперь он без всякого неудобства позовет меня, своего нового друга, когда потребуется подстраховать его у тренажера.
Как сегодня, надеялся я. Я быстро двигался по Гаиэнхигаси-дори, протискиваясь сквозь толпу пешеходов на тротуарах, игнорируя какофонию, создаваемую транспортным потоком, машинами с громкоговорителями и зазывалами. Я повернул направо как раз перед Рой-Роппонги-билдинг, потом еще раз направо — на улицу, где расположен клуб, и остановился за частоколом велосипедной стоянки, спиной к неприлично розовому фасаду кофейни «Старбакс», посматривая, не пристроился ли кто мне в кильватер. Мимо продрейфовало несколько групп молодых завсегдатаев вечеринок, занятых срочным делом развлечения самих себя и не замечающих человека, тихо стоящего в тени. Ни на одного из них мой радар не сработал. Через несколько минут я направился к клубу.
Заведение занимало цокольный этаж серого коммерческого здания, обвешанного ржавеющими пожарными лестницами, обмотанного связками высоковольтных кабелей, которые, как гниющие растения, свисали с фасада строения. Напротив парковка, заставленная «мерседесами» с затемненными стеклами и низкопрофильными шинами — статусными символами элиты страны и ее криминалитета, которые истово подражают друг другу, комфортабельно разделяя ночные удовольствия в вульгарном полусвете Роппонги. Саму улицу освещал безразличный свет единственного фонаря, основание которого было обклеено гирляндой флаерсов с предложениями бесчисленных сексуальных услуг; в тени собственной люминесценции он выглядел как удлиненная шея некоей доисторической птицы, теряющей увядающие, больные перья.
Большие витринные окна клуба были занавешены, но я приметил «харлей-дэвидсон», припаркованный в первом ряду и окруженный мопедами, словно акула среди мелкой рыбешки. Сразу же, как закончились окна, — вход в здание. Я попробовал открыть дверь, но она оказалась заперта.
Я отошел на несколько шагов к окну и постучал в стекло. Через секунду свет внутри погас. Мило, подумал я. Он погасил три светильника, чтобы иметь возможность незаметно выглянуть через занавеси. Я ждал, зная, что он наблюдает за мной и проверяет улицу.
Свет снова зажегся, и через мгновение в дверном проеме появился якудза. На нем были серые спортивные штаны и черная майка, а также обязательные перчатки для поднятия тяжестей. Явно в процессе тренировки.
Он открыл дверь, осматривая улицу в поисках опасности, и не замечая ее прямо здесь — перед ним.
— Клуб закрыт, — сказал он.
— Я знаю, — ответил я по-японски, подняв руки в успокаивающем жесте ладонями вперед. — Я надеялся, кто-то может здесь быть. Я собирался прийти раньше, но дела задержали. Не мог бы я быстренько позаниматься? Пока вы здесь.
Он заколебался, потом пожал плечами и направился внутрь. Я проследовал за ним.
— Сколько вы еще будете здесь находиться? — поинтересовался я, бросив сумку со снаряжением и начав снимать одежду — штаны цвета хаки, голубую оксфордскую рубашку и морской блейзер. Натянул перчатки, что всегда делал до прихода в клуб, но якудза не заметил этой детали. — Чтобы мне рассчитать время тренировки.
Он подошел к тренажеру для приседаний.
— Сорок пять минут, может быть, час.
Приседания. Этим он обычно занимается после жима. Черт!
Я надел шорты и футболку, потом разогрелся выжиманиями в упоре и другими упражнениями, пока он занимался приседаниями. Разогрев может оказаться очень полезным, подумал я, в зависимости от того, как парень будет сопротивляться. Невеликое преимущество, но я ничего не отдаю бесплатно.
Когда он закончил, я спросил:
— Уже тренировали жим на скамье?
— Да.
— Какой был вес сегодня?
Якудза пожал плечами, однако я определил по легкому подъему груди, что его тщеславие затронуто.
— Не так много. Сто сорок кило. Мог бы и больше, но с таким весом лучше, если тебя кто-то страхует.
Отлично.
— Э, да я подстрахую вас.
— Не-а. Я уже все.
— Давайте еще серию. Сколько вы ставите — два своих веса? — Моя недооценка была намеренной.
— Больше.
— Черт, больше, чем два веса собственного тела? Я даже близко к такому не подошел. Сделайте одолжение, покажите еще одну серию, у меня будет стимул. Я подстрахую, согласны?
Он посомневался, потом пожал плечами и направился к скамье для тренировки жима.
Штанга была уже установлена, сто сорок кило, которые он поднимал раньше.
— Как думаете, потянете сто шестьдесят? — В тоне моего вопроса было сомнение.
Якудза взглянул на меня, и я понял, что его эго уже на взводе.
— Запросто.
— Это я и хочу увидеть, — сказал я, снимая два десятикилограммовых диска со стеллажа и насаживая их с обеих сторон штанги. Потом встал позади скамьи и ухватился за гриф обеими руками примерно на уровне плеч. — Предупредите, когда будете готовы.
Он сел на скамью, наклонив плечи вперед и вращая шеей из стороны в сторону. Сделал несколько резких круговых движений руками — я услышал серию коротких резких вдохов-выходов. Потом лег на спину и взялся за гриф.
— Давайте на счет «три», — сказал он.
Я кивнул.
Еще несколько сильных вдохов-выдохов. Затем:
— Один… Два… Три!
Я помог поднять штангу и стабилизировать ее у него над грудной клеткой. Якудза смотрел на штангу раздраженным взглядом, перед попыткой подбородок его скрылся в мышцах шеи.
Затем он дал штанге опуститься, сохранив, однако, достаточно энергии, чтобы поднять ее с массивной груди. На двух третях пути вверх штанга почти остановилась, подвешенная между силой притяжения и мощью накачанных стероидами мышц, но продолжила подъем, пока его локти не выпрямились. Руки дрожали от усилий. Ему ни за что не повторить упражнение еще раз.