Чтобы пройти сотню метров до места засады, у меня ушло почти полчаса. Когда до него оставалось три метра, прикрытие из мусорных контейнеров стало слишком редким, чтобы я мог продвигаться дальше. Я присел на корточки, ожидая.
Прошло пять минут. Я услышал, как чиркнула спичка, потом увидел облачко голубого дыма, появившееся прямо из-за контейнеров. Кто бы там ни ждал, это не Мураками. Мураками никогда не сделал бы подобной глупости.
Я вернул баллончик с газом в карман и медленно вытянул дубинку на всю длину, держа ее в правой руке, изо всех сил завернув стопор, чтобы все компоненты прочно встали на место. Я наблюдал за дымом, поднимавшимся впереди, и считал длительность вдохов и выдохов. Я ждал, пока буду уверен, что он делает вдох, тогда его внимание будет несколько рассеянно от удовольствия всасывания никотина. Вдох — выдох. Вдох — выдох. Вдох…
Я выскочил из своего убежища и рванул вперед. Руку с дубинкой занес за спину, как будто собирался почесать себе левую лопатку, а свободную руку поднял перед собой, защищая лицо и голову. Я мгновенно покрыл расстояние и сразу же увидел его. Это был один из телохранителей Мураками, в кожаной куртке до пояса, темных очках и вязаной морской шапке — для светомаскировки. Он услышал звук моего неожиданного приближения и как раз наполовину повернул голову, когда я оказался перед ним.
Рот у него начал открываться, сигарета нелепо болталась между губами. Правая рука потянулась к карману. Я видел все, замедленно, отчетливо.
Ступив на правую ногу, я наотмашь ударил телохранителя дубинкой в лицо. От силы удара его голова дернулась влево. Очки слетели. Сигарета вылетела изо рта, как стреляная гильза, за ней последовал взрыв из зубов и крови. Телохранитель отшатнулся к стене здания и начал сползать по ней. Я сделал еще шаг вперед и подставил дубинку ему под подбородок.
— Где Мураками? — спросил я.
Он закашлял кровью и обломками зубов.
Пока телохранитель откашливался и пытался прийти в себя, я обыскал его. В кармане куртки нашел нож «кершо», как у Мураками, а в чехле на поясе — мобильник. И то, и другое сунул к себе в карман.
Сильнее нажал на дубинку и еще раз спросил:
— Где он?
Телохранитель кашлял и плевался.
— Naka da, — прохрипел он. — В доме.
— Где второй?
Телохранитель застонал и попытался дотянуться до лица. Я надавил дубинкой ему на шею. Лицо его исказила гримаса, и он опустил руку.
— Где второй человек?
Он всхлипывал и хрипел.
— Omote da. Впереди.
Есть смысл. Так бы и я устроил себе прикрытие.
Я резко опустил дубинку и нанес телохранителю удар в солнечное сплетение. Со стоном он сложился пополам. Я заступил ему за спину, приставил дубинку к горлу и нажал коленом на позвоночник. Отклонившись, дубинкой я тянул его назад, а коленом толкал вперед. Руки взлетели вверх, чтобы попытаться ослабить давление, но было уже поздно. Гортань хрустнула. Он молча боролся еще с полминуты, потом обвис.
Я опустил его на землю и посмотрел по сторонам. Все тихо. Снял с трупа шапку, куртку и натянул их. Пошарил по земле в поисках очков. Вот они. Их я тоже надел.
Потом оттащил тело как можно дальше в тень, поднял все еще тлеющую сигарету и сунул в рот. Стукнул концом дубинки по тротуару, чтобы закрыть ее, сунул в карман и снова взял в руку баллончик.
В отличие от задней части здания его фасад не имел выхода на перпендикулярные улицы, количество возможных укромных уголков, таким образом, было значительно меньше. Там было только одно хорошее местечко, я знаю: переулок вдоль здания, как раз через дорогу.
Я пошел в сторону фасада, в шапке и очках, с зажженной сигаретой. Голова опущена, взгляд вперед — в такой же позе передвигаются и эти парни, чтобы не остаться в памяти свидетелей и сделать бесполезными телекамеры.
Я увидел его через дорогу, как только завернул за угол. Он было одет так же, как и его только что почивший напарник. Я направился прямо к нему, двигаясь быстро, уверенно. Очки, которые на нас были, отлично защищают от яркого света, но для ночного видения ни черта не подходят. Телохранитель подумал, что я его напарник. Вышел из тени, как будто поприветствовать меня, возможно, недоумевая, почему это я покинул пост.
В трех метрах от него я заметил, как телохранитель в замешательстве сжал губы. За два метра его челюсть начала отвисать, до него дошло: что-то определенно не так. На расстоянии метра он получил ответы на все вопросы, получив в лицо добрую порцию перечного газа.
Руки телохранителя судорожно взлетели к лицу, он отшатнулся. Я выплюнул сигарету, сунул баллончик в карман и достал дубинку. В долю секунды раскрыл ее, зашел со спины и ударил телохранителя по горлу, как и его приятеля, но в этот раз гораздо сильнее, так, что вместе с гортанью порвал и артерии. Телохранитель цеплялся пальцами за металл, его ноги еще несколько секунд конвульсивно искали точку опоры, но когда я дотащил его до переулка, он уже был мертв. Я обыскал и его, нашел еще один нож и еще один мобильник. Нож я оставил. Телефон взял.
Сложил дубинку, положил ее в карман и направился в конец улицы, где нашел таксофон. Я не знал, есть ли у Наоми определитель номера, поэтому не хотел звонить ей с одного из только что приобретенных телефонов.
Она сняла трубку после третьего гудка, голос ее звучал слегка неуверенно.
— Алло?
— Привет, это я.
Пауза.
— Где ты?
— У меня не получается сегодня. Извини.
Еще пауза.
— Ничего. Все нормально. — В ее голосе звучало облегчение.
— Я просто хотел, чтобы ты знала. Я скоро свяжусь с тобой, о’кей?
— О’кей.
Я повесил трубку и вернулся к задней стороне дома. Зашел в тень рядом с телом, которое там оставил.
Один из сотовых телефонов начал вибрировать. Я достал его и открыл.
— Hai, — сказал я.
Услышав характерный рык Мураками, почувствовал мощный впрыск адреналина в систему.
— Он не приедет сегодня, — прорычал он. — Я спущусь через минуту. Позвони Яги и будьте готовы двигаться.
Я понял, что Яги — один из парней, которых я только что уложил.
— Hai, — сказал я.
Он отключился.
Я сунул сотовый назад в карман пальто. Достал дубинку, взял в правую руку и разложил. Баллончик с газом — в левую. Сердце ритмично стучало в груди. Я сделал глубокий вдох носом, задержал воздух, выдохнул.
Задний вход был менее заметным, там всегда меньше людей. Кроме того, там отсутствовали камеры наблюдения. Я был уверен, что он выйдет именно там, как и я когда-то.
Я стоял на краю круга рассеянного света от уличного фонаря — здесь меня Мураками увидит, но узнать не сможет. Нужно, чтобы он подошел как можно ближе, чтобы довести эффект неожиданности до максимума. Неожиданность единственное преимущество, которое у меня было.