Моему сыну Артёму
Мы живём в сложном, быстро меняющемся и почти непредсказуемом мире.
В коловращении городской жизни, в меняющихся каждый день обстоятельствах, в теленовостях, в сплетнях за чаем у рабочего стола, на досках приказов корпорации, где вы работаете, на перекрёстках проспектов и улиц, в сводках о валютном курсе и переменах погоды – везде в той или иной форме скрыта угроза. Угроза потерять работу, лишиться пособия, не продвинуться на ступеньку по должностной лестнице, не получить прибыль от сделки, быть обманутым мошенниками или ограбленным бандитами.
С каждым днём колесо постиндустриального мира набирает обороты, и человек судорожно пытается удержаться на его ободе.
Невесёлая картинка, не правда ли?
Так вот, подавляющее большинство моих героев оказывались в ещё более негостеприимных мирах. В мирах, где они не могли апеллировать к морали, гуманизму и законам социального общежития или просто рассчитывать на дружескую поддержку. В мирах, где отсутствовали добро и зло в нашем, человеческом, понимании, где основными их противниками выступали четыре стихии – Вода, Земля, Огонь и Ветер. Более того, они попадали в эти миры в результате внезапной перемены судьбы (что само по себе является страшнейшим потрясением для человека) и в значительной степени неподготовленными к предстоящим им испытаниям.
Многие из них в первые секунды своего существования в ином мире вынуждены были довольствоваться ощущением того, что они – да, таки остались в живых. И более ничем.
Как ни странно, я говорю здесь не о героях народных эпосов, сказок или научно-фантастических произведений. Я говорю об обычных людях – лётчиках, гидах-проводниках, геологах, охотниках. В результате несчастного стечения обстоятельств (или человеческого разгильдяйства) им приходилось оказываться один на один с природой и упорно, с напряжением многих сил выкарабкиваться из сложнейших ситуаций, которые в нашем мире считаются экстремальными. Далеко не всегда они находились в хорошей физической форме, многие из них были серьёзно ослаблены и даже тяжело ранены. И сложности, с которыми им пришлось столкнуться на своём пути, были намного большими, нежели у бизнесмена, разорившегося под прессом гангстеров и государства, или у менеджера, потерявшего работу в супермаркете. Но для того чтобы выжить (а многие кроме выживания ухитрялись ещё и выполнять свои прямые, так сказать, производственные задачи), этим людям не пришлось делать практически ничего сверхъестественного. Да, в ряде случаев им пришлось потрудиться руками (и ногами, добавлю я). Но в гораздо большей степени им пришлось поработать головой: нестандартность всего происходившего после крушения самолёта или пожара единственного таёжного жилища подразумевает необходимость в особой сообразительности. А самое главное – они были психологически подготовлены к любому, пусть даже худшему, развитию событий и уверены в своей победе над силами стихии. И очень не хотели умирать. За счёт этой уверенности они и выжили.
Собственно, это я и хочу донести до людей, которые теряют работу, разоряются и переживают другие невзгоды в наших благоустроенных, освещённых и оснащённых общественным транспортом городах.
Автор этой книги, полевой зоолог, в течение двадцати пяти лет был участником большого количества северных экспедиций, пешком, на оленях, лошадях, лодках, вездеходах, вертолётах и самолётах покрывал огромные пространства тайги и тундры. В каждом инструктаже по технике безопасности, во время ночёвок с товарищами у костра, на долгих и однообразных маршрутах он слышал рассказы о долге, мужестве, терпении, смекалке и выносливости, как и о малодушии, разгильдяйстве, трусости и предательстве (да-да, люди остаются теми же людьми – что в залах Эльсинорского замка, что в Чаунской тундре).
Какие-то из этих историй были вполне правдоподобными, какие-то – маловероятными, а какие-то казались совершенно фантастическими.
В конечном итоге я стал записывать эти истории и по возможности проверять их подлинность.
Часть этих очерков, в которых описаны наиболее достоверные случаи, я и предлагаю читателям.
Главное, о чём в них говорится, – это то, что человек способен преодолеть практически любые препятствия, если он целеустремлён, сообразителен и руководствуется принципом «Никогда не сдавайся!».
В ряде случаев я изменил как имена и фамилии действующих лиц, так и места чрезвычайных происшествий, в которые они попали. Всё это мне пришлось сделать из-за того, что сами ЧП и сопутствовавшие им обстоятельства становились объектами государственного расследования, а также потому, что причины этих ЧП заключались в халатности людей, которым сегодня очень не хотелось бы об этом вспоминать. Но сами события изложены здесь с максимальной полнотой.
Началась эта история 10 марта 1962 года на одном из аэродромов Якутии. Группе из пяти охотоведов и привлечённых наблюдателей, а также трёх членов экипажа предстояло считать с самолёта лосей вдоль речных пойм притоков Лены. Как обычно зимой (а зима в приполярных регионах начинается в октябре и заканчивается во второй половине апреля), вылет учётного борта был назначен на десять утра. Учётным бортом был самолёт Ан-2 – наверное, одно из самых универсальных воздушных судов XX столетия. Массивный кургузый биплан грузоподъёмностью полторы тонны представлял собой малотоннажный грузовик и очень мало подходил для своей нынешней роли – самолёта для авианаблюдения. Дело в том, что практически всё пространство под иллюминаторами закрывали массивные нижние плоскости самолёта, в которых находились топливные баки. Поэтому для того, чтобы что-то увидеть с воздуха, наблюдатели садились с каждого борта парами: один смотрел по ходу самолёта, другой – в обратную сторону. С другой стороны, Ан-2 обладал двумя очень ценными качествами: во-первых, с полностью заправленными баками он мог находиться в воздухе около восьми часов, во-вторых, был довольно дёшев в использовании. Оба этих качества в совокупности приводили к тому, что Ан-2 стал излюбленным воздушным судном подавляющего большинства экспедиционной братии – геологов, геофизиков, метеорологов-снегосъёмщиков и, как в данном случае, биологов-охотоведов.
Кроме того, этот самолётик мог садиться на лыжах (и даже колёсах) на самые малопригодные площадки – замёрзшие озёра, обширные галечниковые косы, пространства мелкощебнистой горной тундры. Командир эскадрильи Зырянского авиаотряда Николай Т-ов даже хвастался, что всегда сядет в радиусе одного километра от любой точки, которую заказчик поставит на карте. Конечно, Т-ов привирал, как положено нормальному лётчику, но рациональное зерно в его рассуждениях имелось. На лыжах Ан-2 мог сесть даже на кочкарную тундру, если эти кочки были прикрыты снегом.
Начальник группы учётчиков Валерий Александрович обсуждал с командиром экипажа предстоящий маршрут. Всё это происходило в общей комнате маленькой аэропортовской гостиницы на шесть номеров, где на печке побренькивал чайник, на специальных крючках сушились унты, два других члена экипажа играли в нарды (называвшиеся почему-то «кичей»), а остальные учётчики пили чай, вполуха прислушиваясь к разговору «старших».