– Квартиру тебе поможет снять Талгат.
– Это наша гремучая смесь бодигарда с водителем?
– Да какой он бодигард? Просто рожа у него страшная – как у бультерьера. От него даже верблюды шарахаются.
– А что с нашими коллегами?
– Ты имеешь в виду конкурентов? Или местные СМИ?
– А местные СМИ нам не конкуренты?
– Местные СМИ не могут пёрнуть без разрешения здешней грёбаной администрации. Они вообще никому не конкуренты, даже сами себе. Что до остальных… Ты должен знать, что президент Казахстана перенёс столицу страны на земли своего рода, они называются здесь жузами, – в город Астану. Но город этот, который при Советах был грёбаным захолустьем, от того, что его назначили столицей, лучше не стал. Представляешь, там даже сотрудники администраций президентов на саммитах здешнего СНГ зачастую живут на съёмных квартирах! Поэтому все, кто не обязан жить в Астане по долгу службы, стараются оставаться здесь, в старой столице Казахстана. Местами это вполне удовлетворительный город. Он большой, в нём сосредоточено множество служб, и здесь вполне современные средства коммуникации. Если нам бывает нужно послушать казахстанских жрецов, мы едем на день в Астану и тем же вечером возвращаемся в Алматы. Но это я к чему говорю – такие умные не одни мы. Практически все серьёзные компании, если они считают необходимым за каким-нибудь чёртом держать корпункт в этом захолустье, предпочитают иметь его здесь. Помимо прочего, это очень выгодно в транспортном отношении: из Алматы легко попадаешь хоть в Бишкек, хоть в Ташкент, хоть в Душанбе, хоть в Китай. А из Астаны тебе легко попасть только в Россию. Да что я говорю, даже русские, которых их собственное начальство заставляет лизать зад казахстанскому правительству, предпочитают жить здесь. Кстати, я надеюсь, что ты легко найдёшь общий язык с их ведущими корреспондентами. У меня это не получается – грёбаный языковой барьер, понимаешь?
– А какие тут вообще основные новостные источники?
Они уже поднимались по лестнице безликого административного здания, построенного в центре Алматы в советские времена. Огромный застеклённый пыльный холл, стойка, за которой разгадывал кроссворды мрачный охранник, стена, на которой не было свободного места от досок с названиями фирм, служб, отделений, расположившихся в этом здании. В России подобные вместилища множества офисов так и назывались: «Тыща организаций». Интересно, как это будет по-казахски?
– Ну, если честно – их совсем немного. – Майк распахнул дверь из некрашеного алюминия, на которой красовалось изображение всё того же зовущего самку журавля. – Роза, знакомьтесь, это Алекс. Он то ли русский, то ли старается им казаться. Мне его, правда, впарили как американца, но он от этого вряд ли изменился. Алекс будет здесь работать. Надеюсь, он выживет меня с моего места, и я покачусь куда-нибудь дальше по шарику. Закажи ему сегодня визитные карточки, выдай два мобильника с местными номерами и вместе с Талгатом помоги ему снять квартиру. Желательно в ближайшем квартале. Ты знаешь, эта привычка у меня ещё с Никарагуа – свои парни должны жить как можно ближе друг к другу. А сейчас, если ничего срочного, нам надо с часок с ним пообщаться.
Роза, улыбчивая невысокая женщина с очень добрым лицом, привстала из-за стойки.
– Очень приятно, Алекс. Я бывший доцент кафедры английского языка в университете имени Абая.
– Надеюсь, в отсутствие Майка мы сможем поболтать по-русски? – улыбнулся в ответ Зим. Но эту фразу он произнёс на английском языке.
– Погоди, Алекс, ты ещё наговоришься на своём грёбаном русском со всем Казахстаном, когда примешься за свою работу. А сейчас тебе надо поговорить со мной, потому что иначе ты ничего не поймёшь. – Майк затащил Алекса в свой кабинет – крохотный чулан два на три с половиной метра, где едва помещались стол с компьютером и два стула. – Два кофе, Роза!
– Стало быть, так. Конечно, существуют макроэкономические новости, вроде того нефтепровода, который Россия прокладывает в Китай. Мы освещаем их, но не очень вдумчиво – нашей американской аудитории они не интересны. Подробно и обязательно мы освещаем любые перемещения на американских военных базах в Кыргызстане и Узбекистане. Визиты высших офицеров, показательные и совместные учения – сам понимаешь. Все визиты значительных мировых политиков – они, к сожалению, не балуют этот регион своим присутствием. Здесь не юго-восточная Азия и даже не Латинская Америка. Ну и что нам остаётся – угадай?
– Как насчёт прав человека?
Майк поморщился.
– Это не тема. Точнее, не совсем тема. Я думаю, ты сам понимаешь, как тут обстоят дела с этими правами. И тем не менее мы молчим практически во всех случаях их нарушения. Здешние парни могут быть очень полезны Дяде Сэму в случае конфликта в Иране или наращивания мускулов в Ираке и Афганистане. Так что мы можем иногда позволить себе поплевать в их сторону, но не пописать. А теперь, – Майк откинулся в своём вращающемся кресле и полсекунды неподвижно глядел на Алекса, – я не такой плохой журналист. И я это тебе продемонстрирую. Прямо сейчас.
После полуминутной паузы он продолжил.
– За тобой есть какой-то хвост. Ты не обязан мне ничего объяснять, и вообще – дело твоего найма решено компанией и самим Тёрнером. Ты прошёл с ним три собеседования, в то время как я всего одно. Но учти: не вздумай, находясь на нашей службе, заниматься личными расследованиями и вендеттами. В конце концов, в твоей биографии должен быть повод для того, чтобы ты, закончив Московский Университет и имея неплохой послужной список, получил гражданство такой страны, о которой даже я узнал, только листая атлас. Но мне плевать – при условии, что это не будет мешать делу. Тебя, может, нельзя отправлять в Россию?
– По-моему, Россия не воюет с Туамоту, – усмехнулся Зим, – если ты об этом… Нет, у меня нет ограничений на перемещение по глобусу.
– Тогда ответь мне на мой предыдущий вопрос: что мы в основном отслеживаем в этой грёбаной дыре?
– Всё, что касается исламского экстремизма, и любую херь, связанную с ним.
– В самую точку. Всякую херь, связанную с этими грёбаными парнями в чалмах. И твоё знание русского нам должно очень сильно помочь. Видишь ли, все здешние парни когда-то говорили по-русски, но никогда – по-английски. Так кофе будешь?
Формальности по аренде квартиры заняли у Зима не больше часа. Благодаря активной помощи Талгата и Розы ему удалось снять двухкомнатную хрущёвку в одном квартале с корпунктом и рядом с домом, где жили Эллисон и Аронсон. Несмотря на кажущуюся сонность столицы Казахстана, Эллисон, с его богатым опытом работы в горячих точках, настаивал на том, чтобы сотрудники его корпункта жили предельно компактно.
В квартире Зима мебели практически не было: широкая тахта, стол с двумя стульями, кухонный гарнитур, холодильник и телевизор.
«Как у зицпредседателя Фунта перед арестом с последующей конфискацией», – усмехнулся про себя Зим и принялся распаковывать рюкзаки. Прощупывая верхний клапан, он неожиданно наткнулся на круглый твёрдый предмет, как будто случайно завалившийся за подкладку. На секунду он замер, затем усмехнулся.