«Glock» был для меня непривычной машиной, хотя, в принципе, о пистолетах я знал довольно много. Баланс у него показался мне неплохим, хотя до старого «Люгера» 1908 года ему было далеко. Зато при приемлемых габаритах у него в магазине было много патронов, да и вес у него был неплох. Небольшой вес, то есть…
Я загнал патрон в ствол, вынул магазин, передёрнул затвор. В обычной ситуации я не преминул бы сделать из него несколько выстрелов. А, собственно говоря что этому мешает? – решил я, другой такой возможности не будет. Пока ещё на этих горах не наблюдалось никаких других живых существ, кроме нас и трёх облезлых северных оленей на соседнем увале. Ревизовав боеприпасы, я решил, что одной обоймой вполне могу пожертвовать. Тем более что в каждой остававшейся было по семнадцать патронов.
Положив оба пистолета рядом, я заснул.
И проснулся только от прикосновения к щеке холодного дыхания тумана, ночью незаметно подкравшегося через отроги Хребта с ледяной поверхности Охотского моря.
Предгорья были заполнены вчерашним туманом – тем, который погубил нашу машину и лётчиков, а нам, пожалуй что, и спас жизни. Что-то подсказывало мне, что «авиамеханики» должны были уничтожить нас сразу по обнаружении самолёта. Учитывая их очевидную квалификацию, это труда бы для них не составило. Ведь один из них, даже смертельно раненный, пытался выполнить свою задачу – отправить нас на тот свет вперёд себя. Так оно и есть, скорее всего – спецназ ВДВ или какой там ещё, военная косточка. Челюсть вперёд, оловянные буркалы, прыщи на лбу и рык «Пп-ррр-ык-к-кас-с-с!». Слово, в котором количество согласных вшестеро превосходит таковое гласных.
И ищут они самолёт. Раз уж они нанялись на работу по демонтажу аэроплана. Так что же это за самолёт такой? Или что там такое – в этом самолёте?
Туман мне сегодня нравился. Ни один летательный аппарат не сунется в окрестности Хребта по туману. Кроме Зайца, естественно, но уже и Заяц не сунется. Доказал собственной гибелью рискованность этого занятия. А ничем другим, кроме вертолёта, сюда не попадёшь.
Я тронул за руку Виктора. Просыпался он довольно долго – словно девушка или маленький ребёнок. Так часто бывает – самый крепкий сон смаривает человека под утро.
– Доброе утро, Москва, – тормошнул я его более крепко.
– Если оно кому-то доброе, – спросонья хмыкнул он.
– Давай, не хрен валяться, будет тебе курс молодого бойца. Я хочу пистолет тебе дать. А до этого – пострелять из него хотя бы немного.
– Тьфу на тебя, – мигом проснулся Виктор. – Какой мне пистолет? Зачем? Ты же у нас пистолетчик! Спортсмен, типа…
– Был пистолетчик. Сейчас карабинщик. Ясно, что с пистолетом толку от тебя столько же, сколько и без пистолета. Просто я хочу сунуть их оба тебе в мешок и считаю, что было бы неплохо, если бы ты имел об их действии хоть какое-то отдалённое понятие.
– А какое там понятие? – Парень, видно, снова вознамерился заснуть. – Наливай да пей. В смысле – нажимай и стреляй.
– Антисоциальный ты хмырь, Витька. Антиобщественный, можно сказать. Даже из пистолета стрелять не умеешь. Вот что надо сделать, чтобы пистолет у тебя в руке просто так – взял и выстрелил – вот так?! – я вскинул руку и ткнул стволом в висевший на краю обрыва метрах в десяти камень. Размером с голову. Пистолет грохнул в моей руке, и камень выпал из своего гнезда, увлёкши за собой ручеёк мелкой гальки. В тумане удар выстрела прозвучал приглушённо, но тем не менее не прошёл незамеченным – метрах в двухстах на тундре захохотал и заквэкал самец куропатки.
– Вот так. Теперь ты. – Я протянул ему пистолет, держа за затворную раму, рукоятью вперёд.
Витька старательно целился в большой валун метрах в двадцати от себя – так напряжённо, как пытается удержать карандаш трёхлетний ребёнок, делая первые штрихи в жизни. Наконец он с усилием попытался нажать на спуск – а потом недоумённо повернул пистолет к себе. Хоть в ствол не уставился, и на том спасибо.
– Вот так. Наливай да пей.
– Ошибка первая, – продолжал учить я его. – Ты выбрал мишень ровно в четыре раза дальше того расстояния, на которое тебе положено стрелять. Самый главный плюс тебя как бойца – это то, что все считают твоим минусом, – что ты мудак и ничего из себя не представляешь. Поэтому, правило один: как можно дольше будь таким и ничем не обнаруживай присутствия у себя оружия. Правило два: ты стреляешь с расстояния не больше пяти метров – тогда попадёшь точно. Ты раньше-то пистолеты видел? Ага, не видел. И это хорошо, потому что тебе пришлось бы сейчас переучиваться. Этот пистолет – типа умный. У него спуск – вот-вот, та фигня, которая у тебя называется «курок», – она же – предохранитель. Ты нажимаешь на него чуть-чуть – вот так – снял. Продолжаешь жать – получаешь выстрел. Ну, давай! Во что-нибудь, что ты считаешь, находится в пяти метрах от тебя.
Виктор учёл предыдущий урок – он наводил оружие на цель так же напряжённо, как и в прошлый раз, но цель эта находилась уже в семи метрах от нашего костра. Вместо выстрела оба мы услышали звонкий щелчок бойка.
– Ошибка вторая – ни одно оружие не стреляет незаряженным. Когда я стрелял, то незаметно опустил обойму вниз, отчего магазин не подал следующий патрон в ствол.
Я взял пистолет из рук незадачливого стрелка, сперва вынул обойму, затем вставил её и передёрнул затворную раму. Затем передал Виктору со словами:
– И никогда не направляй его стволом хоть на себя, хоть на что-то ещё, если не чувствуешь в себе уверенности, что в это «что-то» тебе может понадобиться выстрелить через три секунды. Итак – всё с начала. Снял с предохранителя, навёл на цель – сравняй верх прицела со срезом мушки, убью гадов, чему тебя на НВП [7] учили? Ну да, мушка посередине, и её край – вровень с краями прорези.
«Glock» снова бахнул, и пуля визгнула рикошетом в метре от камня, избранного мишенью.
– Так! – продолжал свирепствовать я. – И как ты держишь шпалер? Ты его держишь так сосредоточенно, как будто он – змея и только и ждёт, чтобы вывернуться и цапнуть тебя за яйца! Держи его крепко, но расслабленно! Снял с предохранителя! Навёл! Долго не целься, руки дрожат. Ах, и так дрожат! Наводи пистолет на мишень сверху вниз. Прошёл уровень цели – стреляешь!
На этот раз пуля выщербила кусок гранита из валуна.
Я разрешил ему выстрелить три раза и попасть, затем заставил измерить расстояние до его мишени шагами.
– Итак, мы имеем семь метров. Отмерь в другом направлении пять и выбери там какую-нибудь цель. Запомни, твоя зона уверенного поражения – от семи до пяти метров.
– Я думал – от семи до нуля, – искренне удивился этот остолоп.
– Ну, может, до четырёх, – смилостивился я. – А знаешь, почему? Отмерь три метра до меня шагами.
Он послушно подошёл и уставился на меня во все глаза. Я с удовлетворением заметил, что оружие у него стоит на предохранителе. Затем неожиданным кувырком кинулся ему в ноги, сбил и придавил к земле.