– А что у нас не связано с прошлым?
Крутов поморщился:
– Олег, давай без философий и по существу. Уж очень люди тобой всегда занимаются конкретные.
– Да и мы не абстрактные, нет?
– Я точно нет, а с тебя – станется. Где ты был в последнее время?
– Сначала в Штатах. Потом в Подмосковье.
– Безвылазно?
– Да.
– Чего тогда сорвался?
Я прикурил очередную сигарету от бычка, спросил:
– Игорь, теракт в отношении вице-президента «Континенталя» – это твой профиль?
Крутов кивнул:
– Да. Значит, все так, как я и предполагал: подстава связана с убийством Крузенштерна.
– У тебя есть досье на нового президента банка?
– Господина Шекало?
– Да.
– Очень скромное.
– Чист как стекло?
– Хуже. Как ангелочек с крылышками. – Игорь поднял глаза к потолку. – Шекало Лаврентий Игнатьевич. Имечко же ему родители дали…
– Да и фамилия красивая.
– Ну. Тридцать пять лет, московский финансово-экономический, руководство приватизацией и прочими радостями где-то в провинции.
– Не Покровск?
– Нет. Тверь, Вятка, Самара? Сейчас не упомню. Уточню. Да и подвизался он там недолго. Переезд в Москву. Среднее местечко сначала в госналогслужбе, потом в Минфине, потом где-то при президентской администрации.
– Обрастал связями?
– Почему нет? Потом – переход в «Континенталь», по неизвестным мне рекомендациям, вхождение в совет директоров, наконец, как апофеоз, президентство. «Континенталь» ведь банк не из последних.
– И из очень непростых.
– Это я догадался, – хмыкнул Крутов.
– Ты приглядывался к делу об убийстве Круза?
– Нет.
– Не любопытен? Или дело того не стоит? Или опасаешься нарушить профессиональную этику по отношению к отделению милиции, на чьей территории произошел теракт?
– Олег, не ерничай. К тому же это не теракт. Такой вид преступлений давно характеризуется как за-казнуха.
– Какой ты умный, Блин Клинтон…
– Дело сразу забрал ГУБОП.
– Ты же знал Круза.
– Дрон, в ГУБОПе работают профессионалы.
– Верю.
Крутов поморщился: разговор у нас явно не клеился.
– Олег… И ты, и я знаем, что «Континенталь» не простая контора. И разработку проводит как через спецов ГУБОПа, так и самостоятельно. – Глянул на меня, добавил: – Ты прав: если, конечно, это не инициатива господина Шекало.
– Или тех, кто поставил этого клоуна.
– Или так. – Игорь посмотрел на меня внимательно: – Ты уже влез в это дело?
Пожимаю плечами:
– Я влез в «это дело» тридцать с лишним лет назад. Когда родился.
– Опять философствуешь?..
– Эту «игрушку» можно или починить, или выбросить.
– Ты о чем?
– О стране. Но ведь для нас она не игрушка, а, Крутов?
– Дрон… Не гони.
– Виноват. Это я о своем, о женском.
– Вот о твоем, о женском, давай и поговорим.
– Слушаю.
– Ты знал девушку, что оказалась задушенной у тебя в постели?
– Нет.
– Ты уверен?
– Абсолютно. У тебя есть сомнения?
– У меня – нет. У тех, кто занялся этим делом…
– И кто?
– Местный райотдел.
– По типу «маньяк»?
– По нему. Дронов, ты никогда не задумывался, что идеально вписываешься…
– Задумывался. По всем имеющимся объективкам: солдат удачи, маргинал, темная лошадка…
– Подбираешь несовершеннолетних девочек в подъ-ездах…
– Ты имеешь в виду?..
– Да. Сашу Лисовскую. Потом поселяешь у себя, потом устраиваешь в интернат…
– Надо же, быстро раскопали.
– И подшили. В нужном кому-то ракурсе. Кстати, где она теперь?
– Саша?
– Да.
– Полагаю, на море. Сейчас лето, а это очень дорогой интернат.
– Так вот: убитая, Макарова Наташа, училась в том же интернате, что и Саша Лисовская. В старшем классе.
– И формально…
– Не формально, а предположительно… Да. Ты вполне мог с ней познакомиться и пригласить к себе. А учитывая твой «моральный облик»…
– Но я же…
– Дрон, ты дрался из-за Лисовской с парнями из пеньковской группировки?
– Это была не совсем драка.
– Тем не менее один из вьюношей, он ныне припухает в Бутырках, святым духом был за часы найден и дал премиленькие такие показания: девочку, Лисовскую, продали тебе пеньковские – для утех. Но вы не сошлись в цене, что и вызвало конфликт с мордобоем.
– Сволочь!
– Работа у него такая.
– Игорь, я с Сашей Лисовской не спал.
– Верю. Но кто еще поверит?
– Ее можно спросить.
– Этого делать никто не станет. Дрон, кому-то нужно набрать на тебя «лыка в строку». Грязную компру. И пока набирают. Успешно. Мне продолжить?
– Валяй.
– Эта девушка, Наташа Макарова, открыла квартиру своим ключом.
– Ей могла дать Саша…
– Мог кто угодно. А мог и ты. Дальше?
– Ага.
– Пришла с полными судками готовых кушаний, загодя заказанных по телефону аж в «Праге». Кем бы ты думал?
– Мной?
– Да. Пришла, прибралась в квартире, все приготовила… Ее пальчики везде.
– Погоди, Игорь! Но ведь кто-то был с ней?
– Нет. Она девственница. Девочку раздели, или она сама разделась, и придушили. Впечатляет?
– Не особенно.
– Никаких других отпечатков, кроме твоих и ее. Причем ты, как особо циничный субъект, с аппетитом откушал водочки с крабовым салатом после убийства… Маньяк? Маньяк. – Игорь помолчал, спросил: – Ну, что скажешь?
– Ничего. Лучше коньячку еще хряпну.
– Хозяин барин.
Я плеснул себе коньяку, вопросительно посмотрел на Игоря, тот покачал головой. На нет и суда нет. Хотя пьянство в одиночку, пусть и в компании, признак начинающегося алкоголизма. Впрочем, одному не только пить плохо, но и жить. Одиночество чем-то сродни смерти.
– Чего мрачный? – спросил Игорь.