У Дорогомиловской заставы он отпустил извозчика, дав ему на чай, подхватил свой саквояж, перекинул через плечо свернутое пальто и, весело насвистывая какой-то опереточный мотивчик, смело углубился в узкие улочки, где в густо зазеленевших кустах палисадников прятались бревенчатые домики окраины.
Побродив часа полтора по улочкам, мужчина в шляпе «дипломат» отыскал аккуратный домик под крашенной зеленой краской крышей. Решительно толкнул калитку, увернувшись от незлобивого затявкавшего лохматого пса, которому не хватило длины цепи, чтобы достать до ног незваного гостя, поднялся на крыльцо. Постучал.
Наблюдавший за ним пес еще раз лениво тявкнул и ушел в конуру. Дверь открыл худощавый мужчина в женском переднике, в руке у него был кухонный нож.
— Простите… — приподнял шляпу приезжий, — я по объявлению. Разрешите?
Хозяин дома молча посторонился, пропуская его на веранду. Закрыл дверь, обернулся.
— Извините, готовлю по-холостяцки… Вам сюда, прошу.
Он повел приезжего в глубь дома, оказавшегося весьма большим. Распахнул перед ним некрашеную дверь комнаты с окнами в сторону Москвы-реки. Вечернее солнце освещало большой диван, стол, покрытый белой, вышитой синими цветами скатертью, двухстворчатый платяной шкаф, пузатый комод с поставленной на него керосиновой лампой, венские стулья с гнутыми спинками.
— Комната хорошая, не сомневайтесь.
Приезжий прошел внутрь, посмотрел в окна, немного затененные листьями кустов сирени, открыл форточку, положил на диван пальто, рядом поставил саквояж.
— Пожалуй, остаюсь. Может быть, пригласите к столу? Там и потолкуем.
— Извольте, составьте компанию. Если хотите умыться — это на веранде…
К столу приезжий вышел умытым, увидев сковороду с жареной рыбой и картофелем, быстро сходил в свою комнату и вернулся с бутылкой водки в руках.
— Отметим?
Хозяин дома молча достал из шкафчика граненые стеклянные рюмки, тарелку с огурчиками и луком, поставил на стол. Сели.
— А чего же вы по-холостяцки? — закусывая, спросил гость.
— Овдовел. Решил вот сдать комнату, все веселей.
— Женились бы лучше… — приезжий откусил от огурца крепкими зубами. — Без женщины в доме трудно. Или не хотите?
— Почему? Жениться можно. Вас как величать?
— Алексей Фадеевич. А вас?
— Юрий Сергеевич. Со знакомством… Жениться можно, — продолжал хозяин после того, как выпили по второй, — но сейчас в загс еще не очень модно, а в церковь уже не модно. Просто сходятся, и все. Так и я… схожусь. Предпочитаю наносить дамам визиты, не стесняя себя.
— Это хорошо… — посмеялся Алексей Фадеевич. — У-у, какая зверюга!
Он кивнул на большого пушистого кота, неслышно вышедшего с кухни и севшего у стола. Хозяин бросил ему кусочек рыбы. Кот тут же им занялся.
— Ваш песик его не трогает? Нет? Прекрасно… Да, а какие у котика глазища загадочные, с потусторонним выражением, словно у древнего заклинателя-халдея. Как это звали знаменитого мага древности: Саггиль-кина-уббид, заклинатель, благословляющий Бога и царя? Так?
— Наверно… — меланхолично пожал плечами Юрий Сергеевич. — Только это не халдейский маг, а шумерский, из Древнего Вавилона. А вы занимались Востоком, археологией?
— Чем я только не занимался… — Алексей Фадеевич достал папиросы, купленные им у Красных ворот. — Курите? Угощайтесь… Дам нет, возражений не будет, если мы здесь же и покурим?
— Пожалуйста, курите… Но мой котик не маг и не волшебник. И даже не заклинатель. — Юрий Сергеевич прикурил, с удовольствием затянулся. Выпустив струю синего дыма, впервые за все последнее время посмотрел в глаза собеседнику, сидящему напротив. — Его зовут Ангел. Правда, волос Ангела жесткий, хвост вполне можно использовать как ершик для чистки стекол ламп.
— Интересное свойство, — усмехнувшись, приезжий полез во внутренний карман своего пиджака, достал объемистый, из темной кожи бумажник, вынул из него пятирублевую царскую купюру. — Один общий знакомый, узнав, что я собрался к вам, просил отдать старый долг, — он подвинул купюру ближе к руке хозяина.
Тот, мельком глянув на нее, улыбнулся бледными губами:
— Вы напрасно беспокоились. Долг мне уже отдали.
Юрий Сергеевич вынул из кармана брюк точно такую же ассигнацию и положил рядом с первой. Приезжий быстрым движением подтянул их к себе, скомкав старенькую скатерть, покрывавшую стол. Сверил номера.
— Алексей Фадеевич ваше настоящее имя? — спокойно спросил Юрий Сергеевич.
— Да… — гость небрежно бросил теперь уже ненужные купюры на стол. — Настоящее. Алексей Фадеевич Невроцкий. А вы?
— Юрий Сергеевич Базырев. Тоже настоящий, — хозяин усмехнулся.
«Ну, это ты, положим, врешь! — подумал про себя Невроцкий. — Хотя какая мне разница? Не пойдем же мы доносить друг на друга в Чека? Однако и поинтересоваться надо будет своим новым сотоварищем. Мало ли что может в жизни пригодиться, причем не знаешь, когда и зачем. Поинтересуемся, не спеша, ненавязчиво. Успеем…»
— Я сразу понял, что вы от моего знакомого, — продолжал Юрий Сергеевич, — только ему я писал, что хочу дать объявление о сдаче комнаты внаем. Здесь об этом никто не знает.
— На это и рассчитывал, — отозвался Невроцкий. — Пока могу пожить у вас?
— Да, пока можете. Потом подыщем что-нибудь, в зависимости от того, как пойдут дела. Город знаете? Имеете здесь родных, знакомых?
— Знакомых нет, родных тоже, но город знаю неплохо. Бывал раньше. Кстати, я хорошо проверился, прежде чем прийти к вам. Все нормально, не беспокойтесь. Как тут обстановка?
— Кончилась Гражданская война, строят, восстанавливают, нэп — новая экономическая политика. Видели частные магазины, кабаки? Даже мелкие предприятия разрешили открывать.
— Я не из заграницы приехал. — Невроцкий погладил крепкой ладонью коротко стриженную лобастую голову. — Меня интересует обстановка в Москве.
— Видимо, такая же, как и везде, если вы последнее время жили в России. Не свирепствуют, но и губы не распускают. При известной осторожности можно сделать многое. Что вас просили передать?
— Ваш старый знакомый считает необходимым начать операцию «Волос ангела».
— Суть? Позвольте у вас попросить еще папиросу.
— Пошатнуть уверенность населения в возможности соблюдения правопорядка; обеспечить средства для оплаты агентуры разведки Империи, поскольку теперь получение таковых через границы затруднено, а надо разворачивать работу в новых условиях. Использовать нэп, этот шаг большевиков назад, в наших целях; углубить раскол между властью, с одной стороны, Церковью и верующими — с другой.
— Широко… — Юрий Сергеевич встал, прошелся по комнате, остановился у стола, опершись руками о спинку стула. — Как вы собираетесь расколоть верующих, Церковь и власть? Я не вижу путей решения задачи. Церковь отделена от государства, а школа от Церкви. Большевики не препятствуют отправлению религиозных обрядов, кроме сборищ изуверских сект, но и Православная Церковь против этих сект. Как обеспечить средства? Экспроприировать? Что? Где? Пути реализации экспроприированного, если это не деньги? Грабить банки большевики не дадут — с этим, как вы сами понимаете, здесь строго. Видите, сколько вопросов сразу?