Дальше. В «лендровере» — «вязалы» — рукопашники. Возможно, из бывших служивых, возможно — просто спортсмены… Как пелось в незабвенной песне давних уже времен? «Мы уйдем, чемпионы и просто спортсмены…» Куда они ушли за время перестройки, ускорения и реформ — теперь понятно. Но не на тренерскую работу.
Сейчас с лихостью перекроют левый борт, выдернут и будут строить, как зебра черепаху: по ранжиру и без понятий.
В «девятке» — группа прикрытия, «чистильщики», там же и командарм акции.
Машина скоростная, шустрая и малоприметная… В случае какой несвязухи — полоснут из «акаэмов», срезая правых, виноватых и сочувствующих, а там — ноги в руки, пыль столбом! Диспозиция разработана загодя. Обычная и, надо признать, действенная схема захвата конкурирующих «быков», «слонов» и прочих копытообразных козлоногих. Вывод: ребятки не служивые и не конторские.
Все эти расклады мелькнули в мозгу Маэстро в долю секунды. Двое выскочивших из «москвичонка» качков-бычков уже успели и клешни нижние расставить по-киношному, один даже прокричал срывающимся петушиным дискантом:
— Из машины! Руки на капот!
Крутой Уокер! Сериалов насмотрелся, чудило!
— Вылезай! — повелительно кивнул Маэстро Аяе. Девушка глянула сначала недоуменно, чуть испуганно, потом понятливо кивнула, открыла дверь справа, выпрыгнула из салона на землю.
Маэстро выстрелил через лобовое стекло, с двух рук одновременно; незадачливые боевики осели в пыль, получив по пуле. Маэстро крутнулся на сиденье, выпал через приоткрытую водительскую дверь… Пистолеты в его руках продолжали изрыгать огонь. Три отверстия в лобовом накатившего «лендровера» покрыли стекло мелкой сеточкой. Уже гася скорость, машина по инерции проскочила мимо, чуть задела джип и тараном врезалась в «москвичек». Теперь оба автомобиля тяжко сползли в неглубокий кювет и завалились набок. Водитель «девятки» успел вильнуть влево, к другому краю дороги, тонированные стекла поползли вниз, открывая автоматные стволы, и тут же покрылись рябью пулевых пробоин. Маэстро был точен: стволы беспомощно ткнулись в небо, перепуганный до полной невменяемости водила врезал по газам так, что «девятка» козой прыгнула вперед и помчалась по шоссе. Маэстро продолжал вести огонь, хлестая машину излетными пулями, пока она не замерла на взгорке знойным миражом и не исчезла из виду.
Маэстро заменил обоймы, осторожно подошел к краю дороги и, уловив в заваленном набок «лендровере» какое-то движение, мигом послал в незащищенные борта полдюжины пуль. Затихло. Приблизился к полуперевернутому «москвичонку».
Водитель успел выползти из салона и теперь лежал, глядя на Маэстро белыми от страха глазами. Он был белобрыс, большой лягушачий рот на обожженном солнцем красном веснушчатом лице изломала смертельная судорога… Как такого мальчика-с-пальчик угораздило попасть в бандиты? Загадка времени.
— Кто? — коротко спросил Маэстро, но произнес он это таким тоном, что парень понял: не отвечать нельзя.
— Из Красногвардейска мы.
— Чьи?
— Под Батей были.
— Кто старший?
— Череп.
— Он был в «девятке»?
— Да.
— Чего вы хотели?
— Череп… Он приказал повязать и потолковать вдумчиво.
— А потом — в расход?
Парень только моргнул непонятливо перепуганными водянистыми глазками: дескать, наше дело шоферское, прокукарекать — а там хоть не рассветай!
— Девчонку ловили, как убийцу Ландерса?
— А я знаю?
— Как на нас вышли?
— Случаем. По наводке.
— Как на нас вышли?! — повторил Маэстро, и на этот раз тон его был ледяной, — Да все вас ищут. Все. В Новоспасской продавщицу спросили — она вас опознала.
— Ищут меня или девушку?
— Не знаю, я же говорю, я просто шофер!
— Так и шел бы автобусы водить, рейсовые, шофер! Сейчас — «просто шофер», завтра — «просто киллер», как выражаются в киношках, «ничего личного», а?
На глазах у белобрысого заблестели слезы, губы заплясали, он пытался остановить дрожь, но не мог.
— «Не дразните собак, не пугайте кошек…» — напел, ощерясь, Маэстро. — В детстве такую песенку слышал?
— Я… — Блеклые голубиные глазки парня сделались мышиного цвета, как мутная вода в лесной лужице. — Вы ведь не убьете меня?
— Лишь бы ты сам себя не убил. — Маэстро повернулся к нему спиной и начал подниматься по взгорку.
Первое мгновение белобрысый как зачарованный смотрел на удаляющуюся спину Маэстро, потом быстро пошарил за спиной, выхватил из-за пояса пистолет, поднял… Кое-как прицелился, спина Маэстро маячила прямо перед ним, оставалось только нажать спуск. Пистолет в его руках ходил ходуном, ну да пуля — дура.
— Влад! Сзади! — крикнула Аля что было сил. Маэстро, не оборачиваясь, дернул рукой. Одинокий выстрел треснул сухо и гулко, лупоглазый ткнулся навзничь и замер. Маэстро даже не посмотрел в его сторону. Поднялся к дороге. Аля сидела на обочине, прислонившись к машине и закрыв лицо руками. Мужчина осторожно тронул ее за плечо, произнес тихо, устало и почти равнодушно:
— Пора ехать.
Аля подняла взгляд, долго смотрела на Маэстро полубезумным взглядом, словно не узнавая. Разлепила спекшиеся губы — взгляд еще продолжал блуждать где-то далеко, — произнесла:
— Мы что, опять будем сеять смерть?
Маэстро скривился, будто при нем, музыканте-виртуозе с идеальным слухом, кто-то взял нестерпимо фальшивый аккорд.
— Такие звучные сказуемые — «сеять смерть» — хороши для сцены. Да и то не для всякой.
— Да плевать на сказуемые? — Алю колотил нешуточный нервный озноб. — Нам что, снова придется убивать?
Маэстро только пожал плечами. Подошел к машине, взял с сиденья тяжелую сумку с оружием, заглянул.
— Ответь мне! — сдавленно крикнула девушка.
— Сеять смерть… — Лицо Маэстро брезгливо скривилось, он произнес, усилием воли справившись с возможной судорогой:
— Ее посеяли до нас. Сейчас — всего лишь жатва.
Аля тряхнула головой: не хватало еще, чтобы… Или — сумасшествие заразно?..
Маэстро продолжал стоять неподвижно, полуприкрыв веки, кусая губы. Только тут Аля поняла: это приступ, и мужчина не хочет показать слабости… Девушка привстала, взяла его за предплечье:
— Влад…
Верхняя губа Маэстро дернулась вверх, оскалив зубы.
— Ничего, девочка… Они устроили загонную охоту, как на дичь… Или — на волков… Барсов им не поймать.
— Влад, тебе плохо?
Судорога снова исказила лицо Маэстро, волной прошла по телу. Наконец, он открыл глаза, какое-то время невидяще смотрел перед собой. Словно неведомая пелена спадала с его глаз, он рассмотрел и заваленные набок машины, и убитых…