Огляделся по сторонам. Никого. Даже дворники еще почивают. Понятное дело — час волка. Странно, но страха не было. Совсем. Потому что все было логично: если бы его хотели устранить, уже бы устранили. Без изысков или с ними — возможности были и с шестнадцатиэтажки сбросить, и под колеса транспорта уложить, и просто пристрелить или прирезать — без затей. Поди разбирайся, что делал в ночные часы брокер Гринев в здешних пампасах? Сиречь городских джунглях?
Олег осторожно двинулся в сторону высотки. Что влекло его? Только одно: пропажа оружия. Нет, он вовсе не надеялся отыскать оброненный ствол где-то в кустиках, но если его предположения верны... Да. Верны.
Во дворе мерцала проблесковым маячком патрулька и карета «Скорой помощи».
И еще одна машина — дежурный оперативно-следственный микроавтобус. Видно, убили какого супостата темной ночью за черные дела. Олег даже знал кого.
Ждать пришлось недолго. Вскоре вынесли носилки. Пациент на них был укрыт с головой, да и несли ногами вперед. «Доктор сказал: в морг — значит, в морг».
Итак, бывший старлей и участковый инспектор, бывший сотрудник ООО «Драго» завершил свой жизненный путь. И околеть ему помогли. Как пишут в романах — «умер не своей смертью». Как будто можно умереть чужой.
«Картина битвы» ясна. Встревоженный ночным звонком Гринева убивец испугался, замельтешил и счел за лучшее отзвониться работодателю. Или дисциплинирован покойный был без меры, или работодатель столь серьезен и авторитетен, что лучше было его информировать заранее. А то окольным путем узнал бы о несанкционированной встрече, да и вымотал бы из подчиненного всю душу. Вместе с кишками. В прямом смысле, безо всяких фигуральных. Или — не доложиться было нельзя: прослушка была оговорена в контракте, хошь не хошь, а колись, щучий сын!
Итак, Мурдин отзвонился, его успокоили — дескать, зубы позаговаривай ночному пришельцу незваному, а там и народец подтянется, угомонит его по науке и отправит потом следом за папой.
А потому Леонид свет Сергеевич нервничал и косил глазом: вдруг Гринев действительно начнет палить с порога? Не начал. А Мурдин завел разговор рискованный, плавающий, был весь «на заведенке»... Ну да: именно так люди порой предчувствуют собственную погибель, думая, что знают участь другого.
Диалектика. Или дидактика. Или динамика субстанционной сущности. Бред все эти словеса. Жизнь проста: или жив, или мертв.
Как ночной пришелец сумел зайти Гриневу за спину? Просто: квартира в высотке круговая; из прихожей можно выйти на кухню, из кухни — на опоясывающую весь этаж лоджию, оттуда — в любую из комнат. Об этом Гринев загодя не подумал.
Вот и попался. Почти.
Что произошло в квартире? Да ничего особенного: закатали бедному наймиту пулю в переносицу из гриневской «беретты», и вся недолга. А потом пистолетик Олегу к руке приложили, чтобы «пальчики» отпечатались и — на месте бросили. Как говаривал незабвенный Лелик в «Бриллиантовой руке»: «Опись, протокол...» Ну и все остальное.
Вопрос: если его подставляют под убийство, должны о мотивировке подумать... А мотивировка ясная: месть за отца. Вот только светить гибель Гринева-старшего этим рукодельникам совсем не нужно. А ведь если начнет кто копать, то по полному профилю.
Олег мотнул головой: непонятка полная получается. Подстава для заказчиков бессмысленная. А если смысл и есть, то он, Олег Гринев, его пока не разумеет.
Ну что ж... Остается ждать продолжения.
Гринев пошел прочь от высотки. Сделал приличный круг, меняя темп и направление движения. Никого. Никогошеньки. Его не вели. А зачем? Если теперь на нем аркан? Петельку можно отпустить или, напротив, затянуть так, что дыхание перехлестнет... А раньше?
Гринев прошел через двор, в котором припарковал малоприметную «Ниву». На нее он даже не взглянул: если ты не заметил хвостов, это не значит, что их нет.
А рисковать свободными, незасвеченными «колесами» он не хотел.
Взглянуть на авто не взглянул, а внимание обратил. Маячки, что он оставил на «Ниве», — бесхозный кусок картона, прилипший к дверце сухой листочек, скомканная газета — все осталось нетронутым. Новость первая, хорошая: чутье его не обманывало, слежки не было. По крайней мере, до того, как он появился в квартире Мурдина.
Новость вторая, плохая: возможно, его вычисляли на «точках», где он должен был появиться. Ведь Мурдин мог никому и не звонить: перехватив звонок Олега, телефонировали Мурдину и объявили барскую волю: дескать, план такой — повязать злого медведя в промежуточной берлоге.
Новость третья, очень плохая: все, что он до сих пор делал и делает, вполне устраивает тех, кто его играет. Они даже не слишком это скрывают!
Вернее, совсем не скрывают! Почему? Выводят из душевного равновесия? Да какое к шуту может быть равновесие души, когда ты кидаешь рынок, а потом вливаешь в него десятки миллионов?! И все это под карающей десницей и пусть и безалаберным, но суровым оком Никиты Николаевича Борзова, его присных и... кого-то еще. Кого?
Пес их всех разберет! А впрочем... Что он хотел? Его играют. Он играет. И кто одержит верх в партии, где все колоды крапленые и все игроки — шулера?
Вопрос вопросов.
До метро Олег добрался пешком. Выкурил две сигареты, ожидая открытия.
Голова была пустой и вялой.
В кассе купил две карточки — на метро и таксофон.
Подошел, набрал номер. Ответили через три гудка, сонным голосом: — Антонов.
— Гринев.
— Слушаю.
— Леонид Ильич, у меня к тебе просьба. Нужно перегнать известное тебе транспортное средство на точку «два». Сейчас машина... — Олег, отвернувшись и плотно прикрыв микрофон рукой, объяснил, где оставил «Ниву». Попросил проверить на чужие маячки и сторонние хвосты.
— Если будут — сбрасывать? — деловито осведомился собеседник.
— Вчистую.
— Когда выполнить работу?
— Сейчас.
— Хорошо. Что-то еще?
— «Барабанщика».
— Что-то особенное?
— Надежное.
— Подгоню.
Собеседник повесил трубку.
Среди людей посвященных его так и называли: «Дорогой Леонид Ильич». Счета он выставлял астрономические, зато качество услуг... Если и бывает лучше, то не у нас.
Олег спускался по эскалатору, ритмично выстукивая пальцами: «Средь нас был юный барабанщик...» Он только что заказал револьвер. Мог бы заказать и танк.
Что бы ответил Антонов? «Подгоню».
Тонированный «хаммер» застыл у парадного подъезда конторы. «Лексус» от щедрот Борзова — тоже. Олег вразвалку подошел к автомобилю, распахнул дверцу.
На него уставились две пары глаз. Олег скроил на лице примирительно-глупую ухмылку:
— Пацаны, без обид... Ну имею я право чисто по телкам пройтись без эскорта?