Положил «лэптоп» на колени, открыл, активизировал программу... Точечка маячка запульсировала желто — работает! Гринев вывел в «подкладку» карту-схему Москвы: так, за день у «объекта» было четыре перемещения... А покрупнее?.. От дома покойного Мурдина в Замоскворечье, видно, контора какая-нибудь, их здесь как грязи, потом разберемся... Дальше... Квартирка на Варшавке... Что здесь? Ну да, Мариночка Миронова, ныне тоже покойная... Так, еще адрес, уточнить потом... Где он сейчас?.. Сейчас... Рублевка... Горячо... Очень горячо... Очень...
— Эй, хакер, огонь есть?
Четверо, среди них девица в кожаных брюках, косухе. Один распахнул водительскую дверцу, в салоне показалась глумливая круглая физиономия.
— Огонь есть, спрашиваю?
— Прикинь, Серега! Юзер двинутый, ночь-полночь, а он в «стратегию» сандалится, как сутулая лошадь! Или — тетке какой мэйлы шлет! — Второй уже открыл дверь и уселся на сиденье рядом с водительским:
— Не боись, умник, калечить не будем, и тачке твоей грош цена. А вот комп уважаемый.
В лицо Олегу дохнуло пивным перегаром, но парень явно пьян не был — под дозой, и изрядной, а пивком — так, отполировался, чтоб крепче забирало. В правой руке была зажата заточка — не длинная, не короткая, в самый раз. И стоит ему только качнуться — войдет Гриневу в бок как в масло.
— Ты не боись, мужчинка, убивать не станем... Бабки имеются?
Олег едва унял дрожь в пальцах. Ну надо же! Все может посыпаться от случайности, мелкой мелочи! А впрочем, люди не мелочь, даже такие, как эти...
— Чего взмок? Судя по агрегату, ты дядька зажиточный, — продолжил тот, что стоял у двери. — Лопатник вытряхивай!
Олег кивнул.
— Вот это разговор...
— Я компьютер закрою, положу, а? А то разобьем — а он дорогой.
— Ниче, мы его по дешевке пихать и не собираемся! Барыгам за штуку сольем!
Никак не меньше, — подал голос тот, что стоял у двери.
Олег сложил компьютер, аккуратно опустил на пол авто.
— Чего мудришь, сюда сразу давай.
— Вы же сказали, деньги...
— И деньги тоже. Много бабок?
— Много.
Олег расстегнул нагрудный карман комбинезона...
Тот, что сидел справа, скривился нехорошей ухмылкой. Губы Гринева натурально задрожали, он произнес проникновенно, обращаясь к стоявшему:
— Вы бы товарища своего урезонили, он что-то... совсем уплыл.
— Боря, кончай кисляк кроить, нам мокрота здесь ни к чему! — скомандовал ему круглолицый. — В бардачке поройся, может, надыбаешь чего...
Тот только осклабился, Олега внутренне передернуло от такого соседства: пьяная, мятая улыбка идиота и — глаза с расширенными зрачками, яростные, безумные... Бардачок он открыл, ткнулся пальцами. Олег знал, что он там нащупает...
Одним движением Гринев вытащил из кармана пачку сотенных долларов россыпью и — выронил их неловко, веером, прямо под ноги круглолицему.
— У-еее... — Только и выговорил тот, наклонился. Наклонился и второй, что стоял за спиной, а тетка — та вообще с визгом бросилась на четвереньки:
— Зелень! Да тут — поле целое!
Боря выудил левой из бардачка револьвер «магнум», лицо его удивленно вытянулось.
— Да тут у него...
Досказать он не успел. Плавным движением кисти Гринев выдернул оружие, локтем правой двинул в висок: коротко, жестко. Боря выпал из машины, как мешок с шерстью, мягко. Его товарищи, увлеченные сбором «ботвы», не заметили даже...
Круглолицый что-то почуял, посмотрел на Гринева — в переносицу ему уперся ствол. Парень заморгал часто, пробормотал:
— Ошибочка, значит, вышла...
— Угу, — кивнул Олег. — Обознатушки.
Напарник тоже заметил оружие, подхватился разом и — ломанулся прочь, в темноту. Тетка подняла голову, стоя на четвереньках. Спросила круглолицего:
— Чего застыл? Одной мне тут ползать?
— Ты не стреляй, ладно? Сейчас шмара все подберет, и мы — исчезнем. Лады?
— Лады, — согласился Олег, без замаха ударил круглолицего основанием рукояти в подбородок. Тот на мгновение застыл с задранной головой, словно любовался звездами, а Олег добавил размашисто. Круглолицый осел мешком.
Спросил ползающую тетку:
— Собрала?
Тетка закивала. Передала купюры Олегу, провожая их жалостным собачьим взглядом, обессиленно села задницей на асфальт и — заплакала. Плакала горько, безутешно... Подняла лицо:
— Бей, только нос не ломай, ладно? А то еще на раскумар зарабатывать, а кому я, покоцанная, нужна буду? А как Коля с Борькой прочухаются, они потребуют...
— Все собрала? — спросил Гринев.
— Все, — обреченно кивнула тетка. Олег отсчитал две бумажки, передал:
— Держи. За труды.
Захлопнул дверцу, запустил стартер, аккуратно, задним ходом, чтобы не подавить упавших, выехал с площадки, развернулся и — погнал прочь.
То, что «закон подлости» существует, каждый знает на собственном опыте. И ладно бы только бутерброд всегда падал маслом вниз, а из всех возможных неприятностей случалась та, ущерб от которой больше. Как только человек увлекается каким-то делом, бесконечное множество мелких несуразиц и неудач проверяют его на верность избранному, а само дело требует куда больших сил, самоотверженности, решительности и хладнокровия, чем человек полагал, когда только хотел заняться проектом. Может, в этом мудрость жизни? Знай он, что ему предстоит, то никогда бы и не решился даже начать... А так — все течет своим чередом и завершается успешно, несмотря на проблемы, потери, уроны... Хотя — что считать успехом? Каждая победа — пиррова, на пути к ней человек теряет время жизни и все хорошее, чем он мог бы его наполнить.
Все эти мысли и проскочили в голове Гринева призрачными тенями... Его беспечность они никак не оправдывали. Вернее, даже не беспечность, а эйфорию скорого знания, а значит, достижения... Когда человек, стремясь к чему-то важному для него, перестает замечать то, что кажется ему малосущественным... А тот мир, какой его занимает в настоящем, — единственным. Не в Швейцарии живем.
Нет у нас несущественного.
Олег петлял по бесконечным улочкам центра столицы, пока не нашел то, что искал: уютный дворик со старинными, прошлого века деревами, чудом здесь уцелевшими. Припарковал машину за ними, в глубине двора. Сзади — стена, спереди — арка. Тупик, конечно, но кто будет щемить его к этой стене во втором часу пополуночи? Лимит случайных неприятнотей он на эту ночь уже исчерпал. Остается ждать только закономерные.
Гринев снова уложил работающий «лэптоп» на колени. Итак — главное: теперешнее местопребывание меченого субъекта... Рублевка... Горячо. Гринев укрупнил карту под значком, еще... Номер строения... Есть!