Примерно полгода назад в отдел, где трудится Регина, поступило заявление от гражданина Никифорова. Он сообщал, что его жена, вполне здоровая и еще достаточно молодая женщина, погибла после того, как в косметической клинике ей назначили курс очень дорогих уколов. Потянули осторожно за ниточку, клубок неожиданно начал разматываться и прикатился в НИИ тонких технологий. Желая узнать все и собрать доказательства преступной деятельности, в МВД решили внедрить в это исследовательское учреждение оперативного сотрудника. Регина с ее дипломом биофака МГУ показалась начальству лучшим вариантом. Так девушка оказалась в лаборатории у Ореста.
Начальник принял новую подчиненную с распростертыми объятиями. Во-первых, он и предположить не мог, что за ним начнет следить милиция, а, во-вторых, Орест Львович хорошо знал маму Регины. Научный мир узок.
Первое время начальник присматривался к девушке, потом начал доверять, и наконец настал день, когда перед Региной стала открываться неприглядная правда. Простому человеку даже представить трудно, чем занимались в НИИ тонких технологий.
– Знаю, – перебила я Регину, – к Олегу Игоревичу ходили тетки, которые беременели по заказу, затем делали на поздних сроках аборты, а Орест Львович изучал эти эмбрионы. Желал получить Нобелевскую премию.
Девушка усмехнулась:
– Первая часть заявления – абсолютная правда, зато вторая целиком неверна. Ни Ореста, ни Олега, ни остальных членов преступной группы не волновала наука, их воображение будоражили только деньги. Ты слышала что-нибудь об эмбриональных клетках?
Я, вспомнив про лекарство «Бурмиль», «обновляющее» старых животных, кивнула.
– Орест готовил инъекции и кремы по специальной технологии, – сообщила Регина, – эффект и впрямь потрясающий: женщины, проходившие омолаживающие курсы, менялись буквально на глазах.
– Но ведь работа с эмбриональными клетками запрещена, – растерянно сказала Оксана.
– Почему? – влезла Зайка.
– Потому что нужный эффект для омоложения дает только материал, выделенный из здорового эмбриона на сроке между четырьмя и пятью месяцами беременности, – мрачно пояснила Регина, – конечно, случаются выкидыши, но, сами понимаете, это не такое уж частое дело. А Оресту требовался постоянный источник.
– Какой ужас, – передернулась Зайка.
Регина вздохнула:
– Да уж, приятного мало, но женщин, способных беременеть по заказу, Олег Игоревич находил с легкостью.
– Ни за что бы не согласилась на такое, – негодовала Ольга.
– Но ты и не живешь на грани нищеты, – парировала Регина, – ладно, слушайте дальше.
Производство материала для инъекций и кремов было поставлено широко. В прибыльном бизнесе участвовало все руководство института. Помощник директора Яков сбывал продукцию через врачей-косметологов с богатой клиентурой. Стареющие женщины готовы отдать за вторую молодость любые деньги. Впрочем, им, естественно, не говорили, из каких компонентов состоит «средство Макропулоса», просто обещали, что оно абсолютно безвредно и более чем эффективно.
– Сколько же лекарства могли сделать в лаборатории НИИ? – удивилась я. – Вас же работало там всего двое.
Регина кивнула.
– Правильный вопрос. Имелось еще одно производство в медуниверситете у Рыкова. Кстати, именно он и придумал все это. Плешков, Рамин и Яков были у Юрия Анатольевича в подручных.
– Рыков! – подскочила я. – Тот самый, который обвинил меня в краже яйца?
– Именно он, – мрачно сообщил Дегтярев, – все они – Роза Андреевна Шилова, Владимир Сергеевич Плешков, Леонид Георгиевич Рамин и Яков Федорович Селиверстов – дружили с давних пор. Еще со студенческих лет держались вместе, и первую лабораторию открыл Рыков, начал сбывать ампулы и кремы через Шилову. Потом Плешкова назначили директором НИИ тонких технологий, и у ребяток появилось еще одно местечко. Поверь, им на жизнь хватало, и все же они начали душить друг друга, словно пауки в банке.
– Почему? – удивилась я.
Дегтярев вздохнул:
– Деньги портят, а средства, добываемые нечестным путем, заставляют идти на преступление, хотя у этих ребятишек все получилось плохо из-за глупой бабы. Шерше ля фам, как говорят любимые тобой французы.
– А если поподробней? – попросила Оксана.
– Изволь, – ответил Дегтярев. – У Рыкова есть жена Сабина, не то чтобы очень молодая, но прекрасно выглядящая благодаря инъекциям. Кстати, она всем врет, что ей двадцать пять, а на самом деле намного больше, но невинное дамское кокетство тут ни при чем.
Сабина – темпераментная женщина, а Рыков, увы, мужчина с проблемами. Деньги он зарабатывает гигантские, но как любовник частенько оказывается несостоятельным, вот дама и нашла способ ублажить себя: взяла себе в качестве сексуального партнера Артура Мордвинова.
– Кого? – подскочила я.
– Мордвинова, – повторил Дегтярев, – того самого Артура. И вот ведь какой случай вышел – влюбилась в парня без памяти.
Сабине хочется развестись с Рыковым и соединиться с обожаемым Артуриком, но тогда придется жить на медные гроши. И ей приходит в голову гениальная мысль.
Женщина, естественно, знает о пасхальном яйце, великолепно понимает его стоимость. Она рассказывает Артуру о махинациях с зародышами. Рыков полностью доверяет жене, Сабина в курсе всех его дел.
Артур звонит Рыкову и ультимативно заявляет:
– Знаю все, за молчание хочу вещицу от Фаберже.
Юрий Анатольевич пугается и отдает шантажисту требуемое.
– Он сам взял яйцо! – заорала я. – Вот негодяй! Но за каким чертом он обвинил в этом меня?!
Александр Михайлович вздохнул: