— Но труп нашли возле противоположного от пансионата берега! — напомнил Лавров. — При чем же здесь Бондарь? Доказательств его причастности к убийству пока нет!
— Вот и разберитесь с этим делом, Валерий Иванович! — предложил Брянцев. — Я убежден, что Бондарь в этом убийстве хоть каким-то боком, но замешан!
— Павлов достаточно опытный следователь и…
— Валерий Иванович! Я убедительно прошу вас лично заняться делом Карамова! — жестко сказал Брянцев, в упор глядя на Лаврова. — Понимаете? Лично! Определенные круги наверняка используют это убийство для очернения деятельности районной администрации! Поэтому, чем скорее в этом деле будет поставлена жирная убедительная точка, тем лучше для нас всех! У вас огромный опыт, прямые связи в МВД, РУОПе, так что вы сможете гораздо быстрее раскрутить дело, чем Павлов. Подключите своих московских коллег, делайте все, что считаете нужным. Я окажу любую помощь, но — действуйте! И немедленно! Это — моя личная просьба!
— Хорошо! — ответил Лавров, вставая. — Я лично займусь этим делом, Сергей Георгиевич.
15 августа 1994 года, 11.50.
Павлов докладывал Лаврову информацию по делу Карамова. Собственно, информации никакой не было. По заключению патологоанатома, смерть наступила от проникающего огнестрельного ранения аорты дней за пять-семь до момента обнаружения трупа. Пулю извлекли из тела и отправили на баллистическую экспертизу в Москву.
А в понедельник примчались из Москвы двое. Один назвался братом покойного, предъявил паспорт на имя Рустама Рашидовича Карамова. Он и опознал тело. С ним был еще один — рослый блондин, похожий на актера Дольфа Лунгрена, — тот представился как друг детства покойного. Подписали протокол опознания и уехали. Вот и все.
Лавров отпустил Павлова и принялся задумчиво прохаживаться по кабинету. Он был немного раздражен тем, что Брянцев так неприкрыто давил на него, и решил сегодня вообще не заниматься делом Карамова. Тем более что надо дождаться результатов баллистической экспертизы!
Однако планы его резко изменились менее чем через два часа.
15 августа 1994 года, 13.30.
— Разрешите, товарищ полковник?
Лавров поднял голову и был приятно удивлен, увидев улыбающегося Изволина, входящего в кабинет.
— Сашка! Какими судьбами? В гости или по делу?
— Увы, по делу! — сокрушенно вздохнул Изволин.
— Какие же дела занесли тебя из столицы в наш город? — поинтересовался Лавров.
— Да вот, интересную штучку прислали вчера твои ребята! — ответил Изволин, выкладывая на стол пластиковый пакет с кусочком металла.
— Только не говори, что ты привез заключение баллистической экспертизы! — замахал руками Лавров. — Никогда вы так оперативно не работали, — тем более для провинциальных сыщиков!
— Представь себе, действительно привез! — засмеялся Изволин. — Лично доставил!
— Фантастика! — развел руками Лавров. — Такой сервис, конечно, за дополнительную плату?
— Нет, у меня тут, можно сказать, личный интерес! — сообщил Изволин, усаживаясь в кресло напротив Лаврова.
— Видишь ли, Валера, — начал он. — Очень интересна для меня эта пулька. А интересна она тем, что в Москве, у меня в лаборатории, лежат еще шесть ее сестер. Выпущены все из одного и того же оружия. Шесть дел, очень одинаковых: всего один выстрел в верхнюю треть груди, гильз не удалось обнаружить, да и каких-нибудь других следов — тоже. Все шесть жертв — уголовные авторитеты или воры в законе. Все шесть дел заведены на протяжении последних трех лет и все шесть остаются нераскрытыми. Кстати, последние два дела открыты весной этого года.
— Ну, спасибо! — недовольно прокомментировал Лавров, вертя в руках пакет с пулей. — Порадовал, значит, перспективой очередного «глухаря»! Что за оружие, хоть предположительно?
— Пуля, как ты видишь, винтовочная. А вот калибр у нее интересный — так называемый «303-й британский».
— Погоди, это времен Первой мировой войны, что ли?
— Именно так! Предположительно — винтовка типа «Росс-Энфилд» или «Ли-Энфилд». Тут знаешь, какая зацепка есть? Лет десять назад взяли одного народного умельца. В подвале своего дома в Риге он нашел старый тайный склад оружия и потихоньку распродавал его содержимое надежным людям. Среди прочего там было и два десятка винтовок «Росс-Энфилд», которые в свое время состояли на вооружении латвийской армии. Так вот, этот народный умелец делал из них отличные снайперские винтовки! Переделывал приклад, полировал канал ствола, ставил оптический прицел и даже переоснащал патроны и делал свои пули! Если присмотреться, то эта пуля — совсем не классическая «марка VI» или «марка VII», которыми оснащались стандартные патроны данного типа. Она безоболочечная, деформирована настолько, что невозможно установить первоначальную форму. Если бы через мои руки не прошли еще шесть таких, да если бы я сам не видел мастерскую и образцы продукции того народного умельца, — черта с два я смог бы выдать однозначное заключение!
— И где теперь этот народный умелец? — спросил Лавров.
— Досиживает, наверное! — пожал плечами Изволин. — Или живет припеваючи в своей суверенной Латвии. Дело-то в том, что он успел продать семнадцать переделанных винтовок, из которых нашли только пять! Остальные двенадцать растворились по пространству бывшего СССР. Покупали их ведь и откровенные уголовники, и честные охотники, и просто коллекционеры. Но одно ясно: хочешь раскрутить дело — ищи винтовку! Оружие уникальное, а все указывает на то, что все семь убийств совершил один и тот же человек. Почерк вполне определенный: стреляет в одно и то же место, после дела оружие никогда не бросает.
— Непрофессионально! — заметил Лавров. — Профессионал всегда бросает оружие. Пистолеты выбрасывают, а тут винтовка, которую в карман или в портфель не спрячешь! Нет, вряд ли это один и тот же человек! А вот насчет винтовки… Есть у меня на примете один похожий ствол! Поехали, посмотришь!
— Я бы перекусил сначала, — замялся Изволин, — а то с утра маковой росинки…
— В машине поешь! — ответил Лавров, доставая термос и пакет с бутербродами. — А когда приедем, то я тебя в ресторане обедом угощу!
15 августа 1994 года, 14.40.
Лавров, Павлов и Изволин стояли на плотине. Изволин повернулся и посмотрел на окна главного здания пансионата «Ориган».
— Если Карамов стоял на этом месте, то выстрел был произведен, несомненно, из окон второго этажа, выходящих в торец дома. Помните результаты вскрытия? Раневой канал направлен примерно под пятнадцатью градусами справа налево и под таким же углом сверху вниз.
— А как тогда труп оказался на том берегу, да еще ближе к южной оконечности озера? — спросил Павлов. — Если труп всплыл в четверг или в пятницу, то он должен был оказаться у северной оконечности озера, так как всю неделю дули ветры южного и юго-западного направления! Я специально у метеорологов уточнял. Тем более, если бы труп был брошен здесь, то его пото; ком воды неизбежно затянуло бы в плотину!