Один из „грибников“ остался вести наблюдение, а другой отправился в поселок и связался с Шаболовкой. Поскольку все это происходило около шести часов утра, то к половине десятого снимки уже легли на стол к следователю. А в половине одиннадцатого эксперты дали категорическое заключение, что человек на снимках и на фотографии, переданной из ФСК, является одним и тем же лицом, — то есть Охотником.
К поселку направилась оперативная группа РУОП, но ровно в одиннадцать джип проследовал обратно через поселок и исчез где-то на проселочных дорогах. Поиски не дали результата, — номера на джипе, естественно, оказались принадлежащими совсем другой машине той же марки. Машина принадлежала коммерческому директору одной уважаемой фирмы, который все это время находился в своем московском офисе и даже не подозревал о существовании полуразвалившегося завода в забытом Богом подмосковном поселке.
Однако следователь предполагал, что Охотник там непременно появится снова и поэтому завод был взят под круглосуточное наблюдение. Впрочем, круглосуточно контролировалась только дорога, ведущая из поселка к заводу, и открытое пространство перед воротами. С одной стороны к местами покосившемуся бетонному забору подступал лес, с другой — болото, с третьей находились отстойники. Скрытно держать под наблюдением эти три стороны было сложно, а в ночное время — практически невозможно. Территорию завода не осматривали и не прочесывали из опасения, что в поселке у Охотника может быть информатор, — хотя бы из числа местных алкашей, что целыми днями ошивались возле „опохмелторга“.
Поэтому РУОП ограничился контролем за дорогой. При появлении Охотника уже через двадцать минут территория завода оказалась бы окружена бойцами СОБРа. Оставалось только ждать.
23 августа 1994 года, 15.00.
О том, что РУОП вышел на Охотника, Никифоров узнал от своего информатора на Шаболовке час назад. И сейчас докладывал Хладову полученную информацию. В заключение он сказал:
— К сожалению, руоповцам не удалось проследить, куда направился Охотник, поэтому даже трудно предположить его теперешнее местонахождение.
Хладов нашел на карте указанный поселок, подвигал курвиметром по ниткам дорог, затем повернулся к Никифорову и усмехнулся:
— Ну, как раз это и известно. Он сейчас там, на заводе! Берлога у него там. Непонятно?
И Хладов пояснил:
— Искусство быть невидимым заключается в двух простых рецептах. Во-первых, создавать впечатление, что ты там, где тебя в действительности нет. Во-вторых, убедить всех, что тебя нет и не может быть там, где ты в действительности находишься. Данные заводские руины полностью соответствуют этим двум требованиям. Далее, — зачем Охотник приезжал туда? Руоповские наблюдатели отметили, что джип был прилично загружен: даже на заднем сиденье стояли какие-то коробки. А обратно он уехал пустой. Вывод? Охотник привез воду, продукты и прочие необходимые вещи. Потом он скрытно вернулся и сейчас тихо сидит в каком-нибудь подвале, смотрит видак, жрет, отсыпается и ждет, пока сообщники подготовят ему надежный канал отхода в уютное и укромное местечко. А может, он ожидает сигнала об успешном завершении операции с отправкой оружия Драгичу.
Хладов снова взглянул на карту и спросил:
— Как вы полагаете, Виктор Петрович, какие у нас шансы взять незаметно Охотника под носом у РУОПа?
— Никаких! — вздохнул Никифоров.
Хладов помолчал, потом сказал:
— До завтрашнего вечера подготовьте мне карту местности, где находится этот завод, а также подробный план завода. Не забудьте про коммуникации: подземная Москва уже один раз спасла Охотника!
— Понял, Вадим Николаевич! — ответил Никифоров и осторожно осведомился:
— А какие дальнейшие мероприятия мы будем осуществлять?
Хладов закурил папиросу и ответил вопросом на вопрос:
— А вы помните, Виктор Петрович, кто во время Великой Отечественной войны представлял наибольшую угрозу для партизан?
Никифоров пожал плечами.
— Я, Вадим Николаевич, не занимался историей партизанского движения, но надо полагать, что внедренные агенты абвера и гестапо.
Хладов усмехнулся.
— Нет, Виктор Петрович! Предатели и шпионы являлись бичом подполья. А для партизан… Были такие ребята у немцев, егеря. Так вот, эти егеря устраивали засады на тайных партизанских тропах, уничтожали выставленные партизанами секреты, ликвидировали партизанских командиров и разведчиков. То, что не могли сделать целые дивизии во время войсковых операций, делали несколько парней в камуфляже со снайперскими винтовками и финскими ножами.
Хладов глубоко затянулся папиросным дымом и подытожил, давя в пепельнице окурок папиросы:
— Пришло время егерей! Пора пускать по следу волка другого волка. Пусть Охотником займется другой охотник.
24 августа 1994 года, 23.00.
Достать план завода Никифорову не удалось. Все его хваленая сверхоперативность и таранная настойчивость разбились о стену „расейского“ бардака и бюрократической неразберихи. Пришлось ограничиться сделанным с борта пожарного вертолета аэрофотоснимком, на котором бывший главный инженер завода собственной рукой сделал поясняющие пометки. Сейчас над отмасштабированным отпечатком аэрофотосъемки в кабинете Хладова склонились двое: сам хозяин кабинета и широкоплечий мужчина лет сорока.
Мужчина в настоящее время работал в одном из охранных агентств и в определенных кругах был известен как „Козырь“, специалист по особо щекотливым делам, в которых аргументы делятся в основном по калибру ствола. В миру он жил под именем Козырева Леонида Сергеевича. А Хладов лет десять назад звал его „Охотник-14“.
— Необходимо скрытно проникнуть на объект и ликвидировать скрывающегося там человека, — излагал ситуацию Хладов. — Нюанс в том, что на звуки выстрелов может появиться СОБР. Время выдвижения СОБРа с базы на исходную — не более двадцати минут. Так что отход надо тщательно продумать. Теперь о клиенте. Он наверняка ждет визита. Где конкретно он отлеживается, неизвестно. Вот здесь есть удобное место: вход в коллектор отстойника. Очень удобно для скрытого отхода.
— В подвале он слеп как крот! — возразил Козырь.
— А ты где выбрал бы позицию?
Козырь поморщился и бросил недовольно:
— Давайте конкретнее, Вадим Николаевич! Кто он?
Хладов помолчал, потом поднялся и спросил:
— Чаю хочешь?
Козырь покачал головой.
— Нет, спасибо. Так кто он?
Хладов налил себе чаю в стакан и, помешивая ложечкой сахар, ответил:
— Ты его знаешь. Это Двадцать седьмой.
Козырь поиграл желваками и мрачно ответил:
— Понял. Тогда он обосновался здесь, в двухэтажном здании заводоуправления. Отличный обзор, врасплох застать трудно.