Наверное, в самом деле не говори никогда под руку: не успела об этом подумать, в дверь в тот же миг позвонили, иона, не готовая к встрече, вначале даже села на диван, затем подхватилась, бросилась к зеркалу. Что же это она, даже волосы не высушила, ведь могла бы достать фен. А халат? Переодеваться или не надо? Как это будет выглядеть со стороны, что она встречает его в халате?
В дверь позвонили снова, на этот раз дольше, настойчивее, и она лишь перевязала пояс, запахнувшись в халат поглубже. Успела еще открыть духи, смочив ими руки, провести по волосам. Подбежала к двери. И тут силы оставили ее. Сердце колотилось так, что прерывало дыхание: а вот так ангелы умирают.
На площадке послышались шаги – неужели уходит? Конечно, если она так будет стоять, то дождется! Щелкнула замком – нарочито громко, чтобы услышал, остановился…
Распахнула дверь и замерла: вместо Бориса на ступеньках лестницы стоял Крижанаускас.
– Здравствуйте, Оксана Сергеевна. – Сержант поднялся обратно на площадку. – А я звоню, вроде нет вас.
– Здравствуй, Витаутас. Просто я только приехала…
– Да, мне старший лейтенант Ледогоров сказал, что вы приезжаете сегодня.
– А где он сам?
– Докладываю: старший лейтенант Ледогоров убыл к новому месту службы.
– К новому месту? Когда? Куда?
– Докладываю: в конце месяца. Перевели за один день к десантникам. Он попросил меня сообщить вам.
– Спасибо, – прислонилась к косяку Оксана. Перевели… И не говорил, что добивается этого, смолчал…
– Извините, Оксана Сергеевна, побегу.
– Зайди, гостинцев ребятам…
– Оксана Сергеевна, я в самоволке, времени нет.
– А письмо, записку? – вдогонку спросила она, но сержант на ходу помотал головой.
Уехал… И ни строчки, ни слова, ни полслова. Крижанаускаса выбрал, зная, что тот – доложит. Доложил…
Оксана прошла в комнату, опустилась на диван. Вдруг почувствовала страшную усталость: все эти перелеты, сумки, жара свое дело, оказывается, делали. Но самая непомерная тяжесть – это от Бориса. Уехал… Неужели не мог подождать, отпроситься, в конце концов? Мир же не рушится, попросил бы хорошо – отпустили. А что, если не захотел отпрашиваться? Вдруг и тогда, в столовой, уже знал, что к концу месяца его в эскадроне не будет, что не встретит?.. Нет нет, он так смотрел на нее! Почему же молчал, что собирается уходить к своим десантникам? Конечно, мужикам главное – дело, а офицерам еще и служба, погоны. Разве можно их променять на человека, который… который…
Оксана посмотрела на полураскрытые сумки – и как только довезла? Правда, надеялась, что Борис встретит. А он…
Встала, подошла к окну. На белой от пыли и солнца улице два черноголовых пацаненка собирали пыль в бумажные кульки и подбрасывали в воздух. Визжали под пыльным дождем и принимались за дело снова.
Четвертый год она видит и чувствует одно и то же. Надоело! Завтра же напишет рапорт на увольнение. Но прежде… прежде еще раз повидает Бориса. Прямо сегодня. Он не смог приехать, а вот она сможет. Ничего не станет ему говорить. Просто посмотрит, развернет своего Агрессора – и уедет. Но теперь уже навсегда.
Быстро, привычно переоделась в форму, опоясалась портупеей. Приложила ребро ладони к носу и звездочке на берете – сидит ровно. Порывшись в сумке, достала сапоги со шпорами – выпросила у наездниц в спортсекции в Ташкенте. Вот так она и предстанет перед Борисом. В лучшем виде. Пусть знает, кем не дорожит и кого теряет.
Вывела Агрессора на КПП без лишних расспросов – солдаты только поздравляли с возвращением, приученные к ее вечерним прогулкам. Если напрямую, через перевалы, то она до десантников доедет часа за три. Взвилась в седло. Ну, Агрессор, миленький, выручай. Извини, что тебе имя такое досталось, просто на твой год рождения выпала буква «А», а по орфографическому словарю дошли до слова «Агрессор». Кому то «Адмирал», «Аврора», а тебе вот такое… Но ничего, не в имени дело. Были бы люди такие же красивые, как лошади, каким прекрасным был бы тогда мир. И еще извини, что ни кусочка сахара, ни корочки хлеба не захватила, просто выбит из колеи хозяин. Мы потом мое возвращение отметим особо. А сегодня надо пройти долгий путь. Выручи, дружок…
…Из комнатки КПП у десантников к ней выскочил сразу весь наряд, уставился, как на инопланетянку. Оксана спрыгнула с лошади, размяла ноги. Увидев на ее погонах лычки старшего сержанта, дежурный, уже хотевший было направиться к ней, замер, скосив глаза на свои две полоски младшего сержанта.
– Скажите, к вам недавно перевели старшего лейтенанта Ледогорова, – не стала, в отличие от десантников, кичиться апломбом и званиями Оксана и подошла и дежурному сама. – Не знаете, здесь он сейчас?
– Ледогорова? – переспросил, младший сержант и оглянулся на помощников. Жест их был красноречивым, но десантник повторил: – Не знаем, вроде такого нет.
– А уточнить в штабе полка? – подсказала Оксана.
– Точно. Ой, извините, командир полка едет. Может, у него спросите? – быстро сказал младший сержант и, перепрыгнув через арык, замер на обочине дороги, поджидая командирский «уазик». Он остановился около него, дежурный что-то сказал открывшему дверцу подполковнику, и офицер вылез, подошел к Оксане.
– Здравствуйте. Командир полка подполковник Сердюков.
– Здравия желаю, товарищ подполковник, – тоже по-военному ответила Оксана. – Извините, я хотела узнать: к вам в конце месяца перевели служить старшего лейтенанта Ледогорова…
– Ледогорова? Нет, вы ошиблись. Это не ко мне, это к Ломакину. Только… – комполка посмотрел на часы и задумался. «Говорить или не говорить?» – прочла его мысли Оксана.
– Только?.. – попросила она.
– Батальон Ломакина скоро улетает.
– Куда?
– Далеко.
– Надолго? – тихо спросила Оксана. Голос командира внушил ей тревогу, но лучше сразу все узнать.
Однако Сердюков ничего не ответил, а лишь опять посмотрел на часы. «Говорить или не говорить?»
– Надолго?.. – вновь вымолвила Оксана.
– Они взлетают с ферганского аэродрома, – тихо, чтобы не слышали десантники, сказал подполковник и, давая понять, что сообщил и так уже слишком много, пошел к машине. – Поспешите, может, еще успеете! – крикнул он уже с дороги.
Ворота раскрылись, поглотили машину и тайну Бориса. Значит, он в самом деле не мог приехать. Но куда улетает?
Оксана оглянулась на Агрессора, обняла, прижалась к его потной шее: поможешь? выручишь, милый?
Необходимое послесловие. Да, 7 июля 1979 года для батальона подполковника Ломакина прозвучал сигнал сбора. На аэродроме около раскрытых рамп уже гудящих и готовых к взлету самолетов десантникам зачитали приказ. И сразу, не давая ни секунды на его осмысление, просто на прощание с родной землей: «По самолетам!» И пошли один за другим самолеты военно-транспортной авиации на подъем, оставляя под собой исчирканную резиной колес «взлетку», ограду вокруг аэродрома, неизвестно откуда появившегося, мчащегося вслед за «анами» и машущего рукой всадника.