— Простите, у нас на затылке глаз нет, — сказал он и, сочтя извинение вполне приличным, припустил заданным курсом.
Макс тоже не стал задерживаться (а заодно, и извиняться), нагнав друга через пару-тройку шагов.
Однако время было упущено: старлей уже подходил к остановке, где готовился к отправке потертый маршрутный Пазик.
За полчаса наблюдения к прилавку подходило не менее 40-ка человек, и все казались потенциальными связными. Но что с того? Следить за каждым не будешь, а задерживать, и тем более. Денис понял — затея бессмысленна: ищи того, не знаю, кого. Рынок был, действительно, удачным для общенья местом.
— Ладно, не будем время зря терять, — сказал он со вздохом. — Пошли отсюда.
Они нырнули в толпу и через пять минут выплыли из ворот. Здесь уже было поспокойнее. Обувная будка стояла неподалеку от входа. Подойдя к ней, опустили пакеты на землю, достав сигареты, закурили.
— О, ребята, здравствуйте! — вышел от сапожника старик-орденоносец, с которым на днях познакомились в кафе.
— Здравствуйте, — поприветствовали его бойцы.
— А я подметку потерял, вот зашел, набить, — он потопал сапогом по асфальту. — Кажется, хорошо сделал. Крепко сидит. Ну, как поживаете?
— Нормально, — ответил Денис.
— Когда Грозный штурмовать собираетесь?
— Завтра уезжаем.
— Бог вам в помощь и воинский дух.
— Спасибо отец.
— Вам спасибо, что не оттуда бежите, а туда. Храни вас Бог, сынки, — он приложил руку к папахе и без лишних слов удалился.
— Я, блин, щас заплачу, — с грустной иронией сказал Стас. — Честь нам отдал, ты видел?
— Не слепой, — буркнул Денис. — Этому бы деду перед солдатами выступать.
— Мне кажется, он тем и занимается. Думаешь, зачем в кафе приходил?
— Там единицы, а ему бы — перед строем. Бабуля рассказывала, что раньше сам атаман бойцам поклоны клал. Я думал — просто красивый жест. А здесь что-то большее — заряжает.
Со стороны центрального проспекта, увешанные пакетами, как ушлые домохозяйки, к сапожной будке устало ковыляли Сергей и Макс.
— Какое жалкое зрелище — военные с авоськами, — глядя на них, заметил Стас.
— Это точно, — кивнул Денис, поправив стоявшие в ногах сумки.
Сергей подошел, возмущенно ругаясь.
— Как чмо! Как натуральное чмо!
— На себя посмотри, — огрызнулся Стас.
— Я про себя и говорю. Как чмо, таскал я эти мешки по городу! Девки надо мной смеялись, тетки брали на таран, воробьи, — он бросил на землю пакеты, — даже воробьи надо мной чирикали!
— И не только чирикали, — заметил Денис, указав на след птичьего помета на бушлате.
— И не только, — согласился Сергей, щелчком сбив доказательство конфуза.
— Теперь палец оближи, — посоветовал Макс.
— Да иди ты, Пинкертон с авоськой.
Денис выбросил в урну окурок.
— Что, вхолостую?
— Естественно. Клиент сел в автобус — мы пока дочапали, тот уже к следующей остановке подъезжал. А у вас?
— Тоже ничего хорошего. К прилавку человек тридцать подходило, разве поймешь, кто из них ху.
— Это детский сад, а не работа, — недовольно пробурчал Стас. — ОРМ так не проводятся.
— А мы на то и не претендовали, — спокойно сказал Макс.
— К чему тогда было дергаться?
— А к тому, что теперь его можно взять на пушку. Время и место встречи знаем, связника срисовали, по крайней мере, так представим. Разговор, скажем, тоже записали. Пусть попробует вывернуться.
— В принципе, можно прищемить, — согласился Денис. — Но только после того, как я отзвонюсь по городам. Вдруг, там какая компра выплывет, тогда вообще все будет в цветочек. Он, почему-то, был уверен, что в сведениях о мирной жизни фигурантов содержится что-нибудь интересное. На чем эта уверенность основывалась — объяснить пока не мог. Интуиция — удивительно скрытное чувство: всегда подсказывает, как быть, но никогда не объясняет логику поступка. А ведь она есть.
— Поехали быстрей на базу, — простонал Сергей. — Не могу я больше с этим барахлом таскаться.
Макс взял в руки сумки.
— Уговорил, поехали. Надеюсь, Влад уже вернулся…
БТР стоял у ворот ангара, загруженный под завязку. Из откинутой бронедверцы торчали колья палаток, углы патронных ящиков, коробки с сухпайками.
— Получили все, что нужно, и еще довесок, — доложил Андрей, закрывая машину. — Можно ехать, хоть сейчас.
— А где герой тыла? — спросил Денис.
— Он однокурсника встретил, тот ночью обратно уезжает. Передал, что сегодня не придет, будет допоздна пить.
— Это до какого времени?
— До 12, наверное, тот сказал, что ему в час нужно быть на станции.
— А где будут сидеть, в кафе?
— Нет, в общаге. В 517 комнате.
Стас хмыкнул.
— Его теперь в кафе под охраной не заманишь.
— Зря ты так думаешь, — возразил Макс. — Друга, который приехал с Большой земли, провинциальной кафешкой не удивишь, а в общаге можно помыться, в койке поваляться. Удобно.
Денис посмотрел на часы, стрелки приближались к 18–00. Звоня коллегам-собровцам, он просил их уложиться именно к этому времени. На вполне естественные возражения, что, мол, быстро только кошки родятся, он отвечал находчиво: «Если б вы мне звонили с окраины Грозного, я бы за полчаса все сделал». Пароль действовал безотказно, коллеги без лишних вопросов входили в положение.
— Я так понимаю, что в штаб меня сегодня никто не проведет, — озабоченно сказал он, постукивая пальцем по циферблату. И откуда прикажете звонить?
— Можно с переговорного пункта, — посоветовал Сергей, — работает круглосуточно.
— Нет, тут дело тонкое — какую-никакую секретность соблюдать надо.
— Не смеши меня — секретность, — скривил губы Стас. — Закон об ОРД открыто публикуют. Во всех фильмах наши методы и аппаратуру показывают, а ты — секретность. Раньше слово «агент» в Школе милиции с оглядкой произносили, а теперь на всех заборах пишут. Иди и звони. Секретчик.
— Ладно, я подумаю.
* * *
Влад с однокурсником, загрузившись в магазине всем необходимым для дружеского застолья, поднимались по обшарпанной лестнице военного общежития.
— Какой этаж? — уже на третьей ступеньке поинтересовался грузный однокашник.
— Пятый.
— Высоко.
— Зато без лифта, — усмехнулся Влад.
Добравшись до комнаты, уставший приятель сразу же поинтересовался наличием душа. Влад указал ему на дальний конец коридора и, снабдив в дорогу мыльно-пузырными принадлежностями, отправил по назначению. Сам принялся накрывать стол. Высыпав на кровать (некогда принадлежавшую убитому лейтенанту) содержимое пакетов, взял из потертой тумбочки нож, начал резать колбасу, сыр, копчености. За этим занятием и застал его, заглянувший в двери, старлей.