— С-суки… — процедил он сквозь зубы и пошел в ванную.
— Ну что? — спросил я, заглянув туда через минуту.
— Никаких следов!
Вместе мы обследовали номер со всей тщательностью, на какую были способны, но ничего подозрительного не обнаружили.
— Ну и каковы твои выводы, командир? — спросил Игорь.
— В мире все связано и взаимообусловлено — мы спешили, но опоздали, — сказал я и вызвал по внутреннему телефону администратора.
Спустя полчаса третий этаж гостиницы «Ангара» превратился в запретную зону. Прибывшие на место преступления оперативники местного УГРО ОВД никого не выпускали с этажа и разрешали выйти только после проверки документов.
Скрывать от старшего опера правду не имело смысла. Мы рассказали все — начиная с телеграммы о якобы умершем отце Такарского и кончая подробностями авиационного происшествия.
Нас попросили подождать в холле, но оружие вместе с документами все-таки пришлось сдать.
После того как были выполнены все следственные формальности, труп осмотрел врач. Подписав протокол, он вышел из номера и по моей просьбе уделил нам с Игорем пару минут.
По его мнению, смерть наступила в результате острой сердечной недостаточности. Вскрытие покажет, прав он или нет. Но если это инфаркт, то вопрос об умышленном убийстве отпадет и дело будет закрыто.
В номер последовали санитары. Они положили тело на носилки, накрыли простыней и по черной лестнице стали спускаться во двор гостиницы, где уже стояла перевозка.
— Послушайте, — наседал я на врача. — Вы же работаете в системе внутренних дел — должны знать, что существуют препараты так называемого закрытого списка, вызывающие остановку сердца!
Он кивнул.
— Я знаю, и все это знают! — сказал врач, запахивая халат. — А знаете ли вы, что эти препараты после разложения не оставляют в организме никаких следов, кроме микроскопической дырки от иглы. Пойди найди ее… Вот и выходит, что подозревать-то мы можем кого угодно, а доказать — увы и ах! Вам, молодой человек, лучше меня, наверное, известно, за какие такие дела вашего шефа решили отправить на тот свет столь редким и дорогостоящим способом. Извините…
Действительно, не проще ли было не замачивать Такарского в Иркутске, а ограничиться снайперским выстрелом в голову с чердака какой-нибудь многоэтажки Санкт-Петербурга? Проще, конечно, но тогда не скажешь, что человек умер от сердечной недостаточности… Версия инфаркта лишает органы вообще кого-либо подозревать — вот в чем соль всей затеи! Значит, кому-то было не лень затеять комбинацию с телеграммой, поездкой за пять тысяч километров и инъекцией… Значит, существует весьма веская причина, почему убийце нужна как бы естественная смерть вице-президента компании «Цербер».
А может… Я задумался. Если «несчастный случай» с электрокардиостимулятором Золина фактически удвоил капиталы его компаньонов, то смерть Такарского вообще способна сделать Аллу Леонидовну Лебедеву единоличной хозяйкой всей фирмы. Резонно? Вполне…
Но, с другой стороны, Аллочка вряд ли сама способна на убийство. Получается, она — заказчица.
— Собирайтесь, парни, поедете с нами! — Голос опера вернул меня к реальной действительности.
Сказать, что иркутские менты потрепали мне нервы подчас вызывая желание махнуть рукой на последствия и сделать им больно, значит ничего не сказать.
Трое суток мы с Игорем провели в здании УТРО Иркутского ОВД. Мы стойко вынесли все обвинения, наезды и прихваты, которыми славятся наши менты — в особенности из «убойного отдела».
На четвертые сутки нам разрешили привести себя в порядок и уже без наручников сопроводили в кабинет замначальника иркутской ментовки подполковника Туинова. Он вежливо спросил, не желаем ли мы кофе. Мы демонстративно отказались.
— Хорошо, орлы! Можете лететь обратно в свой Петербург, Петроград, он же город-герой Ленинград. Заодно и гроб с телом вашего шефа прихватите. В качестве сопровождающих… Документы уже оформлены, а в Пулково вас встретят. У нас с вами, собственно, все, но у ребят с Литейного есть к вам кое-какие вопросики… Так что готовьтесь ко второй серии…
— Спросить можно? — подал я голос.
— Валяй, — пожал плечами подполковник.
— Меня интересуют результаты вскрытия. Когда нас с Игорем допрашивали, мои вопросы относительно причины скоропалительной смерти Такарского эти типы из УТРО игнорировали. Вероятно, ими были получены соответствующие указания.
— Да-а-а… с вашим шефом дело ясное, что дело темное, — вздохнул подполковник и нахмурил брови.
— Никаких следов насильственной смерти? — уточнил Игорь.
— Абсолютно! Возбуждение уголовного дела по факту смерти господина Такарского Сергея Сергеевича до появления дополнительных сведений представляется безосновательным. Правда, если питерские сыщики решат иначе — это будут их проблемы. Сейчас вам вернут ваше оружие, документы. Заедете в морг, а оттуда сразу в аэропорт. Надеюсь, на этот раз приземлитесь без приключений.
Подполковник Туинов нажал кнопку, и в кабинет вошел милиционер в звании сержанта.
— Дерюгин, проводи ребят к Маклакову. Он в курсе. — Замначальника иркутской милиции привстал и протянул руку. — Ну, всего вам хорошего. Извините, если что не так. Надеюсь, больше не свидимся.
— Какое совпадение! Нам бы того же хотелось! — съязвил я, но руку хозяина кабинета все же пожал.
— Спасибо за привет и ласку! — улыбнулся Игорь, продемонстрировав подполковнику широкий оскал белоснежных зубов. — Люди у вас здесь обходительные. Будет время, приезжайте в гости. Мы в долгу не останемся.
Аэробус Ил-96 вылетал ровно через полтора часа. Мы не торопясь прошли регистрацию.
Формальности с перевозкой «особого груза», благодаря содействию «гонцов» подполковника, были улажены за считанные минуты.
«Жигули» шестой модели в боевой раскраске МВД я заметил сразу, как только вышел на трап в аэропорту Пулково.
Чуть поодаль стоял черный автомобиль-катафалк «линкольн», готовый принять «груз 200». Кто же это постарался? Родственнички покойного или Лебедева сердобольная? Стало быть, иркутские «друзья» уже успели известить «Цербер» о смерти Такарского.
— Смотри, какие почести! — усмехнулся Игорь. -Мы с тобой прямо-таки нарасхват.
— Похоже на то, — согласился я. — Игорь, глянь! К самолету подкатила черная «Волга». Неужели она по наши души? Не знаю почему, но под ложечкой неприятно засосало.
Не успели мы спуститься с трапа на бетонку летного поля, как нас сразу взяли в кольцо трое в штатском, выскочившие из «жигуленка».