– Я смотрю, длительное пребывание в обществе прирождённых буржуев не прошло для тебя бесследно. Ты стала почти такой, как они, разучилась мыслить, как простой русский человек. Неужели так трудно сказать – «да, я хочу, чтобы мы снова были вместе»? – И я снова запечатал её рот своим.
Время летело незаметно. Нас, невероятным образом встретившихся после долгой разлуки, закружил водоворот вспыхнувшей с прежней силой любовной страсти. И поэтому я не очень удивился, когда несколько минут спустя Маша, сама найдя своими пылающими губами мои, тихо прошептала мне на ухо:
– Знаешь, Глеб, чего я сейчас хочу больше всего на свете?
– Догадываюсь, – ответил я и повалил её на кровать.
На следующий день, находясь с Хаммером на палубе, я увидел человека в крокодиловых ботинках, который направлялся к нам весьма решительной походкой.
– Кажется, мы заочно знакомы, Глеб, но на всякий случай я представлюсь. Хейно Морозофф, вице-президент компании «Суоми диаманд». Что нас связывает с Марией, кроме работы, ты уже наверняка в курсе… Я извиняюсь перед твоим другом, но мы можем остаться вдвоём на десять минут?
Он говорил по-русски с едва заметным скандинавским акцентом и, несмотря на некоторую напряжённость, вполне оправданную в его нынешним положении, совсем не выглядел агрессивным. Я немного расслабился.
– Да, конечно. Старик, не в службу… – я полуобернулся к Павлову.
Он сразу все понял и без лишних базаров отошёл в сторону, облокотившись о борт яхты в нескольких шагах позади от нас, ближе к корме, где с видом матёрого путешественника стал созерцать медленно проплывающий берег.
– Спасибо, Глеб, – бесцветным голосом сказал ювелир. – Не будем тянуть кота за хвост и давай сразу к теме, о'кей?
– Нет проблем. – Я непринуждённо пожал плечами, похлопал себя по карманам в поисках сигарет и вспомнил, что забыл их в каюте.
Хейно чуть снисходительно улыбнулся, достал небольшую серебряную коробочку с тиснёными вензелями и, открыв её, протянул мне тонкие коричневые сигары.
Прикурив от зажжённой финном зажигалки, я пару раз затянулся, продолжая молчать. Мне было трудно найти первые слова. Наконец я решился:
– Насколько я понял, Маша тебе рассказывала про нас?
– Да, и очень подробно, – кивнул Хейно, прислонившись к борту рядом со мной и задумчиво глядя вниз, на рассекаемую яхтой мутную коричневую воду. – С её слов я знаю о тебе очень много, даже то, каким образом ты и твой друг заработали свой первый миллион долларов, – ювелир натянуто улыбнулся. – В свои двадцать семь Мария уже хороший специалист по изделиям дома Фаберже, – продолжал чухонец. – Это большая редкость, но у неё действительно врождённый талант к ювелирному искусству.
– Ладно, все и так понятно, – щелчком стряхнув пепел с сигары, я внимательно посмотрел на Хейно. – Не надо никаких вступлений. По правде говоря, я даже не знаю, что мы с тобой должны обсуждать. Просто мы с Машей снова хотим быть вместе. Это уже вопрос решённый, так что извини, приятель…
– Ты прав, здесь не о чем говорить, – подтвердил Морозофф. – Может, это покажется тебе неуместным, но я действительно желаю вам с Машей счастья. Хочу предложить ей работу в качестве представителя фирмы в Санкт-Петербурге. Думаю, что отец не будет против… Как говорят в России, старый друг лучше новых двух? Но, я надеюсь, ты не настолько ревнив, чтобы не разрешать своей будущей жене время от времени посещать Хельсинки исключительно в качестве сотрудника нашей компании? – Он снова заставил себя улыбнуться, но получилось с трудом.
– Это дело Маши, пусть решает сама, я здесь ни при чем. Но если так будет нужно для работы – почему нет?
– Тогда вроде бы все? – Ювелир приподнял брови. Я молча кивнул в ответ.
– О'кей. Ты не возражаешь, если я ещё пару минут конфиденциально пообщаюсь с Марией, уже исключительно относительно того дела, из-за которого мы здесь находимся? Бизнес есть бизнес. Ведь формально она пока ещё работает на фирму…
– Я думал, вы просто приехали на отдых, – удивлённо произнёс я. – Ну, если так, то ради бога. Дела прежде всего.
– Всего две минуты, Глеб, – несколько растерянно повторил Хейно.
И я подумал: парень в расстроенных чувствах явно сказал мне нечто такое, что говорить ему не следовало.
Спустившись в каюту, я дождался Машу и задал ей вопрос в лоб:
– Скажи, дорогая, какой такой коммерческий интерес у вашей фирмы на «Белой акуле»? Если это, конечно, не тайна?
– Вообще-то тайна, но и ты не шпион, так что можно выложить правду, – улыбнулась Маша. – Ты что-нибудь слышал о повстанцах, пытающихся сместить короля Джамо с его трона?
– Вообще-то я читаю иногда газеты. Повстанцы исповедуют чуть ли не коммунистические идеи, в основном обретаются в горах, где-то на севере, возле границы с Танзанией.
– Верно. Так вот… – понизив голос почти до шёпота, сказала Маша. – Пока точно не ясно – откуда, но у повстанцев появилось большое количество редких по чистоте алмазов. Предположительно в контролируемых ими горах найдено месторождение. Естественно, ребята, пытающиеся захватить власть в Санта-Каролине, быстро смекнули, какой им представился уникальный шанс решить исход борьбы в свою пользу, и захотели как можно скорее воспользоваться природными богатствами, превратив их в живые деньги и оружие. Оцениваешь ситуацию?
– Кажется, уже начинаю, – с появившимся интересом произнёс я. – Рынок алмазов жёстко контролируется, в открытую сбыть большую партию камушков очень сложно, и ребятки по своим тайным каналам вышли на вашу фирму и предложили необычайно выгодную сделку?
– Приблизительно так, правда, и я не знаю всего механизма операции. Но образцы необработанных камней, которые представил их курьер, и особенно запрашиваемая за алмазы цена – меньше пятидесяти процентов от номинальной стоимости – заставили кое-кого из нашей фирмы позабыть о возможных неприятностях и начать рисковую игру.
– Не понимаю, зачем твоему Хейно, сыночку хозяина фирмы, нужно было лично сюда тащиться и ещё брать с собой тебя? В чем смысл? Не проще ли, как поступают наркодельцы с крупными дилерами, встретиться на нейтральной территории в окружении команды головорезов, проверить предложенный товар, сойтись в цене, позвонить по спутниковому телефону в банк и дать указания перевести некую сумму денег на счёт на Каймановых островах. Подождать полчаса, пока продавец получит подтверждение от своего клерка в банке, пожать друг другу руки и преспокойненько отчалить вместе с товаром.
– Нечто похожее и планируется, – согласилась Маша. – Но на продажу выставлено очень большое количество камней, приблизительно на три миллиона долларов, и это только первая, так сказать, пробная партия! А даже очень приблизительная оценка алмазов, включающая проверку каждого камня на подлинность, займёт слишком много времени, если проводить её непосредственно перед заключением сделки. Гораздо проще, если Хейно сам оценит камни заранее, договорится о сумме сделки, а потом алмазы положат в несгораемый контейнер со специальной пломбой и до условленного времени оставят на месте. На заключительной же встрече останется лишь проверить целость пломбы на контейнере и перевести деньги по указанному счёту. Как алмазы собираются доставить в Финляндию и вообще попадут ли они туда, я не знаю.